И если мне выстрелишь в спину…
Всё равно я увижу рассвет!
Бывший сотрудник ДГБ А.Йонушас всего несколько недель назад ставший журналистом газеты «Республика», опираясь на свои источники в Вильнюсской окружной прокуратуре (там прокурором работает брат А.Йонушаса – бывший следователь КГБ Э.Йонушас), сообщил, что в ближайшее время Вильнюсская прокуратура примет решение, которое развернёт дело о растлении дочери Д.Кядиса на 180 градусов – опекун дочери Д.Кядиса, судья Каунасского окружного суда будет признана сообщницей Д.Кядиса (как писавшая за него жалобы), а обвинения в педофилии Андрюсу Усасу будут сняты – его признают потерпевшим.
– Это абсурд! Теперь уже я виновата, а другие нет! Знаете, я за год столько всего натерпелась, что уже не беру в голову, – грустно улыбнулась Няринга Вянцкене и добавила: «Всё это из области фантастики – ну прямо по Агате Кристи!. Обнаружили в списках посетителей гостиницы Усаса и Фурманавичюса, но объявлено, что это лишь однофамильцы! Так о чём вообще речь?»
Именно так реагировала женщина, опекающая дочь Драсюса Кядиса, на информацию газеты «Республика» о том, что прокуратура намеревается предъявить Няринге Вянцкене подозрения в пособничестве брату Д.Кядису и лишить её мантии и иммунитета судьи.
Хотя было воскресенье и близкие собирались отмечать день рождение внучки крёстной матери Д.Кядиса, Няринга Вянцкене охотно согласилась ответить на вопросы газеты «Карштас коментарас».
– Знаете, мне уже нечего терять. Сейчас на вооружении у нас осталось лишь одно – гласность, – говорила нам молодая женщина.
Прокуратура перешла в наступление
– В пятницу (6 ноября) Ваш муж Айдас Вянцкус, являющийся адвокатом дочери Д.Кядиса, получил повестку в прокуратуру, которая намерена его допросить по делу как свидетеля. По Уголовно-процессуальному кодексу, он из-за этого не сможет быть адвокатом дочери Вашего брата в деле о педофилии. В субботу, 7 ноября, в «Республике» появилась статья бывшего сотрудника ДГБ, в которой написано, что Вильнюсская окружная прокуратура снимет подозрения с А.Усаса в педофилии и признает Вас сообщницей Д.Кядиса. Как Вы прокомментируете такие действия прокуратуры?
– Они так, наверное, думают – теперь девочку по закону опекаем Айдас и я. Поэтому мы двое и можем писать жалобы. Они меня отстранят, Айдаса и думают, что всё и закончится. Они думают такими вот способами всё закончить! Но ведь тогда в Литве будет революция!
– Быть может, прокуратура такими своими действиями как раз к этому и стремится? Ведь существуют определённые силы, которые не прошли в Сейм, проиграли выборы и теперь им нужна революционная ситуация, чтобы народ сам разогнал Сейм и были бы объявлены внеочередные выборы… Это уголовное дело очень хорошо может взбудоражить народ…
– Знаете, я об этом не думала. Это дело – наша жизнь. Но теперь, как я вижу, всё быстро распространилось в масштабах всей Литвы.
– Приходилось ездить по Литве, общаться с людьми. Знайте, что люди всё это воспринимают как личное, ну как очень личное…
– Тогда эта власть не должна быть заинтересована, чтобы её разогнали. Разве не так? Она сидит «в тепле», получает зарплаты…
Знаете, хочу лишь одного – чтобы виновные понесли наказание. Ведь есть судьба, да? Ведь ну не может так быть, чтобы два года над ребёнком совершалось насилие и… ничего? Никто ничего! Но подождите, есть ли в Литве нормальные и порядочные люди или нет? Может ли так быть?!.
– Вы и сама видите, что так не «может быть», а так «есть на самом деле»!
– Знаете, если уж они хотят, пусть меня сажают в тюрьму, я не буду молчать. Я и сидя в тюрьме, буду писать жалобы. Им так всё с рук не сойдёт! Мне и вправду нечего терять и я молчать не стану. Я ведь знаю, как они работали – и они уже из-за этого не смогут задеть меня.
«Нет никаких сомнений – над девочкой совершалось насилие!»
– Теперь общественности пытаются навязать мысль, что якобы это Вы научили девочку что и как показывать во время видеозаписи. Что Вы можете сказать об этом?
– В самом деле Р.Шалашявичюте заявила, что эти записи (в которых девочка рассказывает, что с ней делали Усас, Йонас и Айдас. – К.К.) смонтированы. Но разве Р.Шалашявичюте эксперт, что может говорить о монтаже? Ведь чтобы подобное утверждать надо быть экспертом!
Когда Драсюс снимал, я видела, как проходила запись. Но разве можно стоять и обучать? Утверждают, что жестами. Ну, а речь ребёнка? Я б этом не хочу даже говорить, поскольку всё это полнейший абсурд.
Вот пусть подозреваемый А.Усас, у которого есть дочь такого же возраста, возьмёт и обучит её. Пусть обучит. Тогда посмотрим, как она научится и будет рассказывать всей Литве… Мой десятилетний Каролис не понимает, о чём тут говорить! А она рассказывала так, как не каждый взрослый сможет…
– И когда девочка заговорила?
– Это было 23 ноября прошлого года. Вот уже год прошёл. Я никогда не забуду тот день… Она заговорила не сразу. Вначале о том, что её лизали… Когда было возбуждено дело и были безвременно ограничены материнские права, мать пришла в детский садик и запугивала девочку. Однако после крестин девочка сказала: «Меня крестил Франчяскас и кричал, выл». Лишь спустя пять часов девочка рассказала, что мать, придя в детский сад, велела говорить, что крестил Франчяскас. Тогда Драсюс понял, что девочка что-то скрывает. Он проехался по костёлам и обнаружил справку о том, что девочку крестил Усас…
Знаете, ещё в начале досудебного расследования не было даже и мысли о том, что мать может знать о том, что происходит. Даже в заявлении не было указана ей причастность к происходившему… Ведь это уму не постижимо! И лишь после того, как появилась справка о том, что девочку крестил Усас, лишь тогда, когда девочка несколько месяцев не встречалась со своей матерью, она начала говорить все больше и больше… И в один день сказала: «Ну вот и всё, бабушка, теперь я уже о всех секретах рассказала…»
Я, взрослый человек, всего не могу за один день рассказать, а тут – четырёхлетняя девочка! Психологи говорят, что она может обо всём рассказать лишь в течение года либо полутора лет.
И здесь всё ясно. Без всякого сомнения – над девочкой совершалось насилие. Никаких сомнений! Ведь есть результат экспертиз – девочка не врёт! Что ещё им надо?
– Действительно, если есть результаты экспертиз, подтверждающие, что девочка не лжёт, так чего не хватает, чтобы по данному делу восторжествовала справедливость?
– Порядочных прокуроров.
200 жалоб – и как о стенку
– Как Вы расцениваете действия генерального прокурора Альгимантаса Валантинаса в данной ситуации?
– А.Валантинас наказал семь прокуроров. За что наказал? За то, что не были проведены основные процессуальные действия. Это лишь начало досудебного расследования. А.Валантинас признал, что основные действия процессуального характера не были проведены. Но для чего было написано 200 жалоб? Бятингису, Валантинасу? Читали ли они эти жалобы? Смотрели ли дело? Значит, никто ни жалоб не читал, ни дело не смотрел, если только спустя год было обнаружено, что не были произведены процессуальные мероприятия. Так о чём мы говорим?
– В результате проведённого прокуратурой внутреннего расследования было решено снять с работы прокурора Рочене. Что вы об этом думаете?
– Где-то в печати проскользнули слова прокурора Рочене о том, что она ранее никогда не вела таких дел – не знала, как вести дела о педофилии. Но подождите, здесь не надо быть никаким специалистом! Надо быть юристом. Что являются основными мероприятиями? Осмотр места происшествия, протокол обыска – изъятие компьютеров, быть может, возможно обнаружить в комнате следы спермы, рассмотреть распечатки телефонных контактов, провести опознания… Самое основное – опознание: тот это человек или нет? Однако ничего не было проведено.
Ну хорошо, Рочене не разбирается. Допустим, она некомпетентна. Бывшая библиотекарь, не понимала. Но ею руководила Чивинскайте, старший прокурор! Так что, и она не разбиралась? Ну, допустим, что не разбиралась. Но ещё был Куршинас, был Бятингис, который контролировал всех троих – и Куршинаса, и Чивинскайте, и Рочене. Неужели Бятингис тоже не разбирался? Потом дело было передано в Генпрокуратуру – и опять никто ничего не понимал?
– Я имею копии жалоб, которые писал Ваш брат. Первая жалоба А.Валантинасу, датированная 5 марта, как раз о том, что не проводится опознание.
– А сейчас уже ноябрь, однако, опознание до сих пор не проведено. Почему сейчас нам никто не сообщает, когда оно состоится?
– Наверное, потому, что его не будет. Имею в виду то, что они собираются Вас признать сообщницей брата, а Усаса – потерпевшим. Зачем тогда им эта процедура, в ходе которой девочка опознает Усаса?
– О, Боже, это дело невозможно прекратить! Как они могут прекратить это дело??? Его невозможно прекратить!
– Почему Вы так думаете? Если можно «списать» убийство на невиновного человека, так что значит закрыть дело о педофилии? Не забудьте, что мы живём в Литве…
– Но ведь то, что собрано по этому делу, только и передавать в суд!
– Но ведь здесь – Литва. В Литве всё возможно, даже прекращение такого уголовного дела, как это. Тем более что это дело о педофилии является ключом к дверям этой страшной правовой системы…
– Тогда будет революция, правда будет…
Судья судье – рознь
– Наверное, ход дела усложнило то, что один из тех, которых Драсюс Кядис обвинял в растлении его дочери – судья Каунасского окружного суда Йонас Фурманавичюс?
– Правильно, виновным человека может признать лишь суд. Однако прокуратура на то и есть, чтобы собрать доказательства. Как можно сравнить такие ситуации – судья в Панявежисе взял бутылку алкоголя и его лишили иммунитета. Сейчас Драсюс указывает на то, что его дочь, возможно, насилует Фурманавичюс – и в данном случае, – ничего! А разве можно сравнивать такие преступления? Да, он не осуждён, осудить может лишь суд. Но вы проверяйте его!
Я этого никак не пойму. Ну прямо конец света… Ведь мы всё знаем! Вот в печати прозвучало, что Фурманавичюс и Усас общались, ездили в путешествия. Хорошо, мы не требуем доказательств этого, это работа прокуратуры. А прокуратура отвечает: «Какая здесь связь, что они ездили в путешествия»? Так ведь будет установлено их взаимообщение! А распечатки телефонных звонков?
– Не берут?
– Нет, и никогда не возьмут, ведь выяснится третий – Айдас. Ведь всё – возьмите распечатки и третий сразу выявится.
– Наверное, ждали, когда пройдёт шесть месяцев. Ведь по закону предусмотрен именно такой срок хранения распечаток?
– Уже давно прошли эти шесть месяцев. Однако, как мне известно, эти распечатки дублируются и хранятся десять лет, поэтому всё равно их можно получить.
– Значит, наши правоохранительные органы просто не хотят брать эти распечатки?
– А как иначе можно понять?
– Так с чем Вы столкнулись? С очень могучим кланом педофилов! Потому никто ничего и не делает. Боятся, что концы вылезут. Наверное, и Усаса потому прикрывают, чтобы он не заговорил и не выдал «концы»!
– Так действительно можно думать! Ведь он подозревается в таком преступлении, а ему выделяют охрану! Ведь это на наши деньги! Так какая ему ещё охрана нужна? Назначьте меру пресечения – содержание под стражей и всё – и ничего с ним не случится. Будет сидеть в ИВС и всё! Какую ещё охрану ему надо?
Теперь вернусь к Л.Станкунайте – матери девочки. Все жалобы возвращались с такими ответами: «Мать здесь не при чём». Это лишь теперь, изучив жалобу, заявили, что матери должны быть предъявлены подозрения. Так что, требовался год, чтобы стало понятно, что матери должны быть предъявлены подозрения?
Знаете, я уже не нервничаю. Я уже даже не плачу. И никогда не покончу с собой – ежедневно буду писать жалобы. Даже из тюрьмы.
«Неужели Шалашявичюте нас держит за дураков?»
– А контролёр Службы защиты прав ребёнка Риманте Шалашявичюте приезжала к Вам в Гарляву после жалоб Д.Кясуса?
– Здесь и я хотела бы у неё спросить, почему, получив жалобы о насилуемой девочке, Шалашявичюте не приехала в Гарляву? Почему она ничего не делала? Абсолютно ничего.
– А в специализированный детдом в Симнас она приезжала – и детям телефоны подарила, потом и хорошие опекуны – разведённые и одинокие мужчины для мальчиков нашлись…
– Нет, к нам она не приезжала. А когда мама поехала к Шалашявичюте, то подозреваемый Усас к ней уже наведался. Об этом маме сказала сама Шалашявичюте. Так о чём говорить?
– Как себя чувствует девочка после похищения и заточения в Центре развития ребёнка?
– Она сильно изменилась. Раньше очень любила играть в шашки, сейчас вообще не играет… Пошла к соседям спрашивать – где качели, – а ведь раньше часто качалась на них, с котятами там играла. Значит, что-то произошло в этом Центре развития ребёнка.
– Она не рассказывала, что там с ней делали?
– Ей в нос капали какие-то капли, велели пить таблетки… Мы написали, чтобы нам сообщили, какие лекарства ей давали, однако до сих пор не получили ответа.
Прокуроры Куршинас и Рочене писали, что Драсюс не сотрудничал с ними – не вёз девочку в Центр развития ребёнка. А где постановление судьи, в соответствии с которым девочку надо было туда везти? Нет его!
Я специально, находясь в Центре развития ребёнка, спросила у Сигуте Станайтене, проводятся ли там экспертизы. Так она мне категорически ответила: «Мы экспертиз не проводим!» Так для чего тогда прокурору Куршинасу нужно было везти девочку в этот центр? Зачем Куршинасу нужно было утверждать, что Драсюс не сотрудничает и не соглашается везти девочку в Центр развития ребёнка, если там не проводятся экспертизы?
– Так мне непонятно, для чего 5 октября девочка была похищена и заточена в этом Центре развития ребёнка?
– Р.Шалашявичюте кричала, что не было законного представителя, так как Кядис исчез. Но ведь есть я – нормальная тётя, есть мои родители, однако – нет! Девочку отнимают и закрывают в Центре развития ребёнка. А другая девочка? Отец её в то время был в Германии. Так где её законный представитель? Вот её отдали законным дедушке с бабушкой. Так почему моим родителям не отдали? Ведь это абсолютно аналогичные ситуации. Так о чём Шалашявичюте говорит? Наверное, держит нас за дураков? Но ведь мы законы знаем. Если одну девочку везли в Центр развития ребёнка, то и другую надо было туда везти!
Так что уж тут говорить! Лишь об одном – для чего вообще нужна институция Шалашявичюте? И кому она подотчётна?
Обыски – не у Усаса, а у Вянцкене
– После каунасских событий Президент назначила генеральному прокурору А.Валантинасу сроки: до вторника наказать прокуроров Каунасской окружной прокуратуры, до пятницы – прокуроров Генеральной прокуратуры. Однако проходит один вторник, второй – и тишина, проходит одна пятница, вторая – и опять тишина. Что это означает? Неужели и Президент капитулировала перед системой прокуратуры?
– Про эти сроки я не знаю, но, что касается прокурорской проверки, то это дело в семи или девяти томах. Сколько надо времени человеку, чтобы прочитать такое дело? Не более двух дней. Ты два дня листай, листай и всё проверишь: а была ли девочка допрошена, проведены ли психиатрические экспертизы – а они были проведены, были ли опознания? Надо было проверить, были ли проведены основные действия. И всё. А что ещё они там сейчас смотрят в этом деле? Какие ещё нужны сроки на просмотр двухдневного дела? Мы же сами дела рассматриваем и знаем… Листай, листай, запиши номер тома, страницы, что там смотреть?
– Правда ли, что прокуратура у Вас изъяла компьютеры?
– Да. Я ведь могла и не отдать, меня не лишили иммунитета. Но для чего мне скрывать, что я помогла брату? Я говорю: «Я помогала брату, я ему помогала писать». Но ведь я могла не отдавать эти компьютеры, всё стереть и говорить, что, мол, «нет, я ничего не писала». Но я помогала брату писать. И это делала как на домашних, так и на рабочих компьютерах. Я даже разрешила им провести осмотр кабинета. Сама разрешила. Они весь кабинет обыскали, осмотрели. Только вопрос – ну что здесь искать? Я что, не могу помочь брату писать жалобы?
И это ещё не всё. А.Усас постоянно жаловался на Айдаса (мужа Няринги Вянцкене, адвоката) в Совет адвокатов, в Министерство юстиции. Только на прошлой неделе получили письмо из Совета адвокатов, что Совет адвокатов изучил жалобу. И там написано, что надо только приветствовать, что муж помогает брату жены. Умные люди видят, что здесь происходит.
Ведь лишь после того, как Айдасу ничего не удалось сделать через Совет адвокатов, как этот вариант не удался, появилась повестка Айдасу явиться в прокуратуру на допрос в качестве свидетеля. Но ведь мы знаем законы – адвокат по делу не допрашивается. Неужели тот прокурор, который прислал Айдасу повестку, не читал Уголовно-процессуальный кодекс? Пусть почитает – адвокаты, священники по делам не допрашиваются.
«Йонас Фурманавичюс сел на пол и так сидел»
– Когда девочка по фотографиям опознала Йонас а, который, как выяснилось, оказался Вашим коллегой – судьёй Йонасом Фурманавичюсом, Вы обращались к председателю Каунасского окружного суда Милинису? Как он реагировал?
– Когда девочка опознала Фурманавичюса, я много раз её спрашивала – а правда ли это? Действительно ли могло такое быть? И лишь после т ого, как была уверена на сто процентов, пошла к Милинису. Когда сказала, он сам был в испуге, ужаснулся, сказав: «Ничего не понимаю, что здесь происходит?» А затем Милинис прислал Фурманавичюса ко мне в кабинет. Так и было. И он… Знаете, его язык не поворачивался – он совсем не говорил, не мог сдвинуться с места. Присел на пол и сидел…
– Что вы ему сказали?
– Спросила: «Как понимать? Тебя маленькая девочка опознала». И он присел…
– Так ничего и не сказал?
– Нет… С того дня прошло несколько месяцев. Если это неправда, то приди и выясняй. Другому такое скажи, так скажет: «Мразь ты, что тут несёшь?» Сразу на меня служебную докладную написал бы председателю суда, председателю своего отдела… В конце концов есть же Совет судей. Почему он ничего на меня не написал?
– Наверное, нечего было ему писать… Правда, наверное, словно током ударила.
– Я его лишь спросила: «Как это понимать»?
– И он ничего не сказал?
– Совсем ничего…
Невыгодная педофилам экспертиза… исчезла
– Будете ли Вы обжаловать суду решение прокуратуры, если она прекратит уголовное дело о педофилии и снимет с А.Усаса обвинения?
– Без сомнения, обжалуем! Но я не могу себе представить, что так может быть. Это невозможно!
– Здесь Литва. Здесь всё возможно.
– Не представляю, как это может быть. Правда, не представляю… Ведь проведены экспертизы, есть категорическое заключение, что девочка не врёт. Как можно такое дело прекратить?
– Почему до каунасских событий прокуратура скрывала заключения Государственной судебно-психиатрической экспертизы? Почему даже и после каунасских событий пыталась лгать, что такая экспертиза не проведена?
– Я действительно знаю из печати, что экспертиза исчезла при перевозке её из Каунаса в Вильнюс. Как могла исчезнуть из дела экспертиза? Ведь дело должно быть подшито, пронумеровано. Так как же его везли? Каждый лист отдельно? В разных сумках?
В одной газете писали, что подозреваемый А.Усас принёс акт экспертизы в редакцию. Так он этот акт экспертизы имеет? Редакция его имеет? Можно там потребовать, если уж из прокуратуры исчез. В газете даже был помещён верх того акта и номер. А мой муж имеет лишь рукописные выписки из этого акта экспертизы.
– Вам не разрешили сделать копии этого акта экспертизы?
– Ничего не разрешили. Посмотрите, какая ситуация. Нам не разрешили сделать никаких копий документов, а вот подозреваемый А.Усас владеет даже протоколом допроса девочки! Даже в газете писали – подозреваемый А.Усас принёс. Так подождите, подозреваемый имеет, а у потерпевшего ничего нет?
– Так ведь у нас одни равны перед законом, а другие ещё равнее. Права у нас неравные. Вот Вы, судья, видите, какие силы против Вас брошены. Против Вас, Вашей семьи как только Вы задели клан педофилов. Так вот скажите, а действуют ли в Литве законы, Конституция?
– (Н.Вянцкене лишь грустно посмотрела). Я думаю, что прокуроры и следователи должны почувствовать себя в этой роли, что и с ними вот такое же может произойти. Что и их дети также когда-либо могут быть изнасилованы.
Пусть они только себе представят, что и изо ртов их детей «текут кремы», а подонки меняются один за другим. Пусть они представят себе, что всё это происходит с их ребёнком. И тогда наверное они задумаются, что надо расследовать это дело и надо собирать доказательства.
– А если кто-то из тех, кто контролирует следствие, сам является педофилом? Как быть тогда?
– Тогда я уже не знаю…
Беседу вела Гедре Горене
2009-11-13
