Однако социал-демократ даже не намерен подавать в отставку из министров обороны
Староста социал-демократической фракции Сейма, заместитель председателя социал-демократической партии Юозас Олекас в 1999 году, находясь за рулём автомобиля, убил двух членов Союза офицеров запаса Литвы: капитана Теофилиса Шимониса и полковника-лейтенанта Станисловаса Бузаса. Однако, вместо того, чтобы понести заслуженную кару и искупать свою вину там, где простые смертные обычно оказываются после аналогичных событий, – в тюрьме, – Юозас Олекас руководит в Сейме социал-демократической фракцией и продолжает спокойно продвигаться вверх по карьерно-политической лестнице.
Если Юозас Олекас, совершивший убийство двух мужчин преклонного возраста, избежал заслуженного возмездия, он обязан покинуть ряды членов Сейма и уйти из большой политики – в моральном плане убийство страшнее каких бы то ни было конфликтов публичных и частных интересов, ставших причиной ухода Виктораса Успаских как из Сейма, так и из Правительства. Требовать этого должны были бы как литовские избиратели, так и Союз офицеров запаса Литвы, жизнь членов которого прервал автомобиль, за рулём которого находился Ю. Олекас, так и сама социал-демократическая партия, ведь действия политиков, особенно высокого ранга, должны расцениваться с точки зрения наивысших моральных норм. А тот факт, что социал-демократической фракцией в Сейме руководит лицо, за которым тянется шлейф двойного убийства, не умещается ни в какие моральные нормы.
Самое страшное, что в данной ситуации политику покрывает Генеральная прокуратура. Почему простые смертные, совершившие наезд на человека с летальным исходом, оказываются в тюрьме сроком на 15 лет, а Юозас Олекас, сбивший не то что одного, а двух человек – продолжает оставаться членом Сейма уже второй срок правления? Кто ответит?
Поскольку прокуроры высшего ранга постарались прекратить дело в отношении Юозаса Олекаса, то «Горячий комментарий» отдаёт этого политика на Ваш, дорогие читатели и избиратели членов Сейма, суд.
Действительно ли Юозас Олекас так уже невиновен, как утверждается в официальных постановлениях прокуроров? На этот вопрос отвечает бывший прокурор Каунасской районной апилинковой прокуратуры Алфонсас Ужюнас в своей книге «Так было. Записки прокурора». «Горячий комментарий» печатает отрывок упомянутой книги.
Не тронь политика, не тронь…
В 1999 году в Каунасской районной апилинковой прокуратуре график дежурства прокуроров был понедельным. Начав своё дежурство в понедельник, прокурор выполнял свои обязанности до следующего понедельника. Вместе с должностными лицами полиции, экспертами и другими специалистами прокуроры должны были выезжать в случае совершения тяжкого преступления. На ДТП прокуроры не вызывались. Вместе со специалистами соответствующей области на места ДТП отправлялись следователи Следственного отдела Районного комиссариата полиции (сейчас – следователи досудебного расследования).
В четверг, 28 октября 1999 года, по окончании рабочего времени я дежурил дома, в Каунасе. Вечером, уже после 19 часов, из комиссариата полиции позвонил дежурный и сообщил, что на территории района, в Бирулишкес, произошло тяжкое ДТП. На дороге погибли двое пожилых людей. На месте происшествия должностными лицами полиции и следователем уже ведётся работа, однако требуют, чтобы прибыл и прокурор, поскольку там находятся члены литовского Сейма и другие ответственные лица. Мне хорошо было известно, где находятся Бирулишкес. Вскоре прибыла машина дежурного полицейского, и мы отправились на место происшествия в Бирулишкес, «возле Ветеринарии», как говорил дежурный. Это часть автострады Клайпеда-Вильнюс, расположенная на 126-том километре от Клайпеды (95 км от Вильнюса), около 500 метров от восточного объезда Каунаса или Муравского виадука. С правой стороны в направлении Вильнюса, примерно в 200 метрах, была видна часть улицы Партизану с освещённым «Рими», торговым центром «Папартис», а ныне – «Дварчёню керамика». Как выяснилось впоследствии, там и проживали оба погибших в автокатастрофе члена Союза офицеров запаса Литвы Теофилис Шимонис и Станисловас Бузас. Возвращаясь из Вильнюса, они вышли из сломавшегося автобуса «возле Ветеринарии». Переходя улицу по бывшему пешеходному переходу, они хотели как можно быстрее добраться домой и отдохнуть после насыщенного дня, проведенного в компании сверстников.
Было около 19 часов 30 минут. Погода по осеннему хмурая, пасмурная, мелко моросило, но дождя не было. Немного дальше от автострады Клайпеда-Вильнюс, как справа (район многоэтажных домов в конце улицы Партизану, в Каунасе), так и слева (здания Ветеринарии и других учреждений) было видно довольно много домов с освещенной территорией и светом в окнах. Можно было великолепно ощутить вечернюю ситуацию в пригороде Каунаса. Движение людей ещё полностью не прекратилось, по дорогам ездило много машин. Доставившая меня к месту дежурная полицейская машина остановилась на обочине, рядом с находившимся там автомобилем «Audi 100» с государственными номерами LRS 015. Рядом с ним стояла группа из трёх или четырёх человек. Я подошёл, поздоровался, представился дежурным прокурором Каунасского района и сказал, что приехал наблюдать, как проводится осмотр места происшествия. Лица стоявших были озабоченными, неспокойными. Там были члены Сейма Витянис Повилас Андрюкайтис и Юозас Олекас, а также специалист по автомобильному хозяйству Сейма инженер Вальдеминас Бякяшюс и ещё один или двое мужчин. Особенно бросалось в глаза встревоженное и даже очень растерянное лицо Ю. Олекаса. Я отошёл от этой группы, чтобы более подробно вникнуть в то, как следователь Следственного отдела районного комиссариата полиции Гражина Гоштаутайте проводит осмотр места происшествия. Ей помогал эксперт-криминалист Серёжа Матайтис, комиссар районной дорожной полиции Генрикас Пятрусявичюс и ещё два работника дорожной полиции. Я спросил у следователя, в какой помощи она нуждается. Её ответ был кратким: «Работаем». Зрелище на месте происшествия было ужасающим, поэтому я обратился к следователю с просьбой всё очень внимательно фиксировать в протоколе осмотра. Как можно более точно измерить и записать все расстояния и расположение предметов и транспортных средств после ДТП.
Через пару часов после моего приезда осмотр места происшествия был завершён. Комиссар дорожной полиции Г. Пятрусявичюс вскоре сам отвёз члена сейма Ю. Олекаса в клинику каунасской академии для проверки уровня алкоголя в его крови. Я узнал, что аварию, во время которой погибло двое людей, совершил член Сейма Юозас Олекас, ехавший из Каунаса в Вильнюс на автомобиле “Volkswagen Golf” красного цвета. Авария совершена на бывшем пешеходном переходе, который в темноте переходили только что вернувшиеся из Вильнюса два члена Союза офицеров запаса Литвы: капитан Теофилис Шимонис и полковник-лейтенант Станисловас Бузас. В тот день в столице проходил праздник по случаю годовщины похода Литовской армии на Вильнюс в 1939 году. В то время тел погибших на месте происшествия уже не было. Сразу же после автокатастрофы их увезла скорая помощь в надежде ещё спасти их жизни. Впереди, на довольно большом расстоянии от бывшего перехода в направлении Вильнюса (в протоколе осмотра это место записано точно) стоял автомобиль “Volkswagen Golf” красного цвета, на котором из Каунаса ехал Ю. Олекас. Машина стояла в центре первой дорожной полосы, перёд был совсем незначительно отклонён от прямой линии движения в правую сторону. Как объяснили мне должностные лица полиции, тело одного из пострадавших было брошено ударом на крышку двигателя автомобиля и лежало на ней до этого места. Довольно широкая часть переда автомобиля, особенно жесть крышки, была достаточно сильно вогнута. С автомобиля уже были сняты государственные номера Сейма.
На полпути между бывшим пешеходным переходом и стоящим красным “VW Golf”, на средней части дороги, лежала оторванная на уровне колена нога потерпевшего. На ней была обувь литовских военных старого образца серо-зелёного цвета: лодыжка обмотана полоской ткани, на ноге – чёрный ботинок с коротким голенищем. Мы со следователем Г. Гоштаутайте ещё раз посоветовались: было ясно, насколько необходимо в протоколе осмотра места происшествия детально и точно записать все расстояния и положение каждого найденного предмета, расстояния до отметки бывшего пешеходного перехода, а также до автомобиля и его отдельных частей. В ходе осмотра положение всех предметов было детально описано и сфотографировано. Я видел, что в осмотре места происшествия пытается принимать довольно активное участие находившийся там инженер автомобильного хозяйства Сейма господин В. Бякяшюс, который даже пояснял, какие расстояния необходимо измерить, а какие совсем не следует принимать во внимание. Пришлось попросить вышеупомянутого господина не мешать проведению осмотра.
В тот вечер, поздно вернувшись с осмотра места происшествия, я должен был сообщить о происшествии дежурному прокурору Каунасской окружной прокуратуры. О происшествии я доложил главному прокурору Отдела преступлений против личности П. К. Бянявичюсу, застав его дома.
29 октября 1999 года, в семь часов, я находился уже по месту работы. Вскоре пришла и заместитель главного прокурора района Лайма Шаткене. Я доложил ей о виденном мною вечером происшествии. Вскоре, через 15-20 минут, в районную прокуратуру пришёл заместитель главного прокурора Каунасской окружной прокуратуры Альгимантас Прейкшас. Он внимательно выслушал мою информацию об автокатастрофе и встреченных там лицах. Он спросил, кто из должностных лиц окружной прокуратуры был поставлен в известность сразу же после происшествия. Выслушав меня, прокурор отвернулся в сторону и, словно беседуя сам с собой, негромко сказал что-то о дальнейшем расследовании настоящего дела. Я опустил глаза, делая вид, что ничего не понял…
На этом моё участие в процессе расследования настоящего ДТП закончилось.
30 октября 1999 года, в субботу, в газете “Kauno diena”, № 254 (15891) корреспондент Грета Чижинаускайте в статье „Трагедия после государственных торжеств” анализировала автокатастрофу и её последствия после беседы с самим членом Сейма Ю. Олекасом и заместителем главного прокурора Каунасской окружной прокуратуры А. Прейкшасом. Она писала, что по указанию А. Прейкшаса уголовное дело из комиссариата полиции незамедлительно было передано для дальнейшего расследования в Каунасскую районную апилинковую прокуратуру. Как подтвердил прокурор корреспонденту, обладающая недостаточным опытом работы и ещё являющаяся студенткой Академии права молодая следователь комиссариата полиции, возбудившая уголовное дело, не сумеет досконально и тщательно провести расследование. Он говорил, что это не обычное ДТП, совершенное не обычным гражданином, а членом Сейма. Он подтвердил, что и прокурорам понадобится созвать не одно совещание для обсуждения тактики и стратегии расследования. (Здесь цитируются напечатанные в газете фразы).
У себя на работе я понял, что недавно возбуждённое по факту автокатастрофы, в которой погибли два члена Союза офицеров запаса Литвы, уголовное дело передано для дальнейшего расследования прокурору Дануте Гячайте, а ход расследования контролируется главным прокурором района Сигитасом Бринявичюсом.
В дальнейшем я никогда не интересовался расследованием этого уголовного дела и результатов расследования не знал. В прессе мне иногда доводилось читать короткие заметки. Перед глазами и в памяти снова и снова всплывали виденные на месте ДТП картины: нога 85-тилетнего офицера, лежащая на приличном расстоянии от бывшего пешеходного перехода с ещё неисчезнувшим рисунком „зебры” на асфальте; на полосе ускорения за этой ногой в направлении Вильнюса стоящий примерно в нескольких десятках метров на проезжей части асфальта и совсем немного развернувшийся вправо красный “VW Golf” без государственных номеров Сейма. Эти ощущения не давали заснуть много ночей.
И вот через четыре года я читаю в прессе: расследование настоящего уголовного дела всё ещё не завершено, дело прошло очень сложный путь расследований, блужданий и потерь. Почему? Почему это уголовное дело ни разу после действительно обоснованного и довольно длительного поиска объективной истины не попало в суд? Почему никак не удалось добиться, чтобы вопрос о виновности или невиновности политика Юозаса Олекаса решался в суде? А ведь дважды постановления о прекращении настоящего уголовного дела отменялись даже должностными лицами Генеральной прокуратуры.
В поисках истины были проведены целых три автотехнические экспертизы в Литве и одна – за рубежом. Во время одной из экспертиз пропали все материалы по данному делу. Их нужно было заново восстанавливать по копиям документов, бережно сохранённым прокурором Дануте Гячайте. Этому помогли и собранные в расследуемом деле материалы. Известие о краже уголовного дела совершенно не укладывается в какие бы то ни было понятийные рамки юстиции. 10 декабря 2003 года Вильнюсским городским судом 2-ой апилинки было принято постановление, что уголовное дело по факту ДТП в Каунасском районе, совершённого членом Сейма, министром здравоохранения Юозасом Олекасом, несколько месяцев назад Генеральной прокуратурой Литовской Республики было прекращено обоснованно. В вышеупомянутом суде представитель Вильнюсского дома офицеров Витаутас Забелскас, представляя погибших во время ДТП членов Союза офицеров запаса Литвы Теофилиса Шимониса и Станисловаса Бузаса и их близких, представил подробный анализ происшествия и дела за весь четырёхлетний период расследования. Это горькие слова истины сквозь слёзы и страдания. Только очень жаль, что досудебное расследования по настоящему уголовному делу прекращалось и возобновлялось теми лицами, которые ничего не видели и не были на месте происшествия вечером 28 октября 1999 года. По восстановленным после исчезновения листам уголовного дела истина не была установлена. Не была установлена, или кто-то не желал её установления.
Первый раз данное уголовное дело было прекращено в Каунасской районной апилинковой прокуратуре. В тот раз мотивы прекращения уголовного дела были изложены на основании доказательств, содержащихся в акте об экспертизе Института судебной экспертизы, и собранных в ходе проведенного в рамках расследования следственного эксперимента. В акте Института судебной экспертизы № 11-5037 от 23.12.1999 года и дополнительном акте № 11-709 была заново вычислена скорость, с которой ехал Ю. Олекас – 90,63 км/час – на основании его показаний, в которых он утверждал, что препятствие на дороге заметил лишь, когда до него оставалось всего десять метров. (В случае указания самим водителем большего расстояния, согласно подсчётам экспертов, должна была бы увеличиться и скорость движения, что для совершившего аварию было бы крайне невыгодно).
К сожалению, все, кто в тот вечер видел положение на месте происшествия, никак не могут согласиться с такими утверждениями. Сделанные в тот вечер снимки и схемы с точно вписанными расстояниями свидетельствовали о том, что ехавший на маленькой скорости и тормозивший автомобиль “VW Golf” после того, как им было сбито двое людей, никак не мог проехать ещё довольно большое расстояние, указанное на схеме, да ещё с упавшим на крышку двигателя одним из потерпевших. Примерно на середине указанного расстояния осталась оторванная нога одного из потерпевших, куртка, ботинок. Значит, автомобиль довольно приличное расстояние толкал своей передней частью раненого человека, провёз его на своей крыше. Как свидетельствовали тормозной путь автомобиля и его расположение после остановки, автомобиль на большой скорости ехал по первой полосе дороги Клайпеда-Вильнюс и даже не пытался объехать замеченных на мнимом пешеходном переходе (отметки „зебры” всё ещё были видны на полосе ускорения, хотя упомянутый переход и был ликвидирован) двух пожилых военных, одетых в парадную форму с белыми рубашками и белыми шарфами на шеях. Автомобиль после ДТП не свернул ближе к правой обочине.
Актом экспертизы была необоснованно оправдана большая скорость движения “VW Golf”. Как утверждается в нём, „на указанном отрезке пути не было дорожных знаков, предписывающих водителю, двигающемуся в темноте, постепенно снижать скорость до конкретной минимально возможной скорости”. А между тем непосредственно перед ДТП водитель проехал целых два предупредительных знака 128 – „Пешеходы”. Лишь двигаясь с очень большой скоростью, водитель мог не заметить знаков. Впереди, совсем близко к месту аварии, находится место для автобусной остановки, что требует вести машину осторожно.
Следственный эксперимент проводится для того, чтобы после восстановления абсолютно схожей ситуации происшествия были проверены показания подозреваемых и свидетелей для их подтверждения или опровержения.
Зафиксированные на видеоплёнке погодные условия во время проведения эксперимента не вполне соответствовали погодным условиям, имевшим место вечером 28.10.1999, когда произошла авария. В тот вечер слегка моросило, а во время эксперимента даже шёл дождь, о чём свидетельствовала стекающая струйками с зонтов участников эксперимента вода. А то, что дождь пошёл уже после начала следственного эксперимента, не оправдывает выгодных одной из его сторон результатов. Вышеупомянутое действие нужно было отложить. Участвовавшие в эксперименте люди (дублёры потерпевших) были одеты в маскировочную военную форму, в то время как потерпевшие в аварии люди были преклонного возраста, были одеты в гораздо более светлую парадную военную форму, на них были белые рубашки и белые шарфы. Исходя из этого, человек, находившийся за рулём автомобиля, должен был заметить участников эксперимента позднее, чем вечером 28 октября. Проведённый даже в таких условиях, не вполне соответствующих дню и ситуации ДТП, эксперимент подтвердил, что водитель должен был увидеть на бывшем пешеходном переходе двух лиц на расстоянии 12 и 17 метров. Значит, в таком случае, он должен был двигаться на скорости 91,72 и 94,4 километра в час. А это уже не указываемая Ю. Олекасом гораздо более низкая скорость в 65-70 км/час.
В утверждении водителя о том, что в том месте потерпевшие офицеры неожиданно бросились или прыгнули под колёса его автомобиля, отсутствует какой бы то ни было здравый смысл. Эти люди никак не могли „кинуться или броситься”, так как сделать это не позволял их возраст, поведение и убежденность в том, что проехавший на автостраде от Каунаса целых два предупредительных знака водитель всегда заметит людей с достаточно большого расстояния. Они обладали большим жизненным опытом относительно того, как себя вести на оживлённой автостраде. Этот пешеходный переход, расположенный совсем недалеко от их дома, был им хорошо знаком, они неоднократно переходили его как в дневное, так и в ночное время.
После первой жалобы потерпевшей стороны Генеральная прокуратура отменила постановление о прекращении данного уголовного дела. Тогда было назначено проведение экспертизы независимым экспертом, габилитированным доктором, профессором О. Лукошявичене. Профессором были установлены две основные причины ДТП. Первая – халатность дорожников, которые, ликвидировав пешеходный переход, не уничтожили маркирующие его атрибуты. На проезжей части асфальта были оставлены не закрашенными или нестёртыми маркировочные атрибуты „зебры”. Кроме того, не была уничтожена асфальтированная тропинка на зелёном газоне между обеими сторонами автострады, что психологически позволило предположить наличие перехода.
В качестве второй причины аварии экспертом был признан тот факт, что водителем Ю. Олекасом была превышена допустимая скорость движения. Скорость движения автомобиля “VW Golf” должная была быть не менее 125 километров в час, а в момент удара – 108-111 километров в час. Казалось бы, всё уже должно быть ясно, и расследование приближается к установлению истины. Увы…
После этого расследование дела велось уже Вильнюсской окружной прокуратурой, где с совершенной очевидностью выясняется, что данные двух уже проведенных автотехнических экспертиз существенно различаются между собой. Так быть не может. Тогда назначается уже третья автотехническая экспертиза. Её проведение поручается независимым экспертам, которые должны сравнить результаты двух первых экспертиз и дать окончательное заключение. Сейчас проведение экспертизы возложено на Центр судебной экспертизы в Вильнюсе (это бывший Институт судебной экспертизы). Экспертиза проводится комиссией независимых экспертов. Упомянутая комиссия составляет целых два акта экспертизы, в которых опровергаются заключения независимого эксперта О. Лукошявичене. Для чего составляются целых два акта, опровергающие или искажающие данные по делу, остаётся совершенно непонятным. Разве что для того, чтобы первые опровержения послужили для оправдания вторых. После заключений такой экспертизы прокурорами Вильнюсской окружной прокуратуры уголовное дело вновь прекращается.
Потерпевшая сторона снова приносит жалобу на данное постановление в Генеральную прокуратуру Литвы. Такая жалоба, разумеется, снова возвращается Вильнюсской окружной прокуратуре, из которой поступает подтверждение, что по настоящему делу было проведено всестороннее и объективное предварительное следствие. Принято постановление о не возобновлении расследования.
Безвыходных положений не бывает. После последующего повторного обжалования вышеупомянутых сообщений и постановлений в Генеральную прокуратуру было получено подтверждение, что предварительное следствие по настоящему уголовному делу проведено с нарушением требований ст. 18 Уголовно-процессуального кодекса Литовской Республики о проведении в краткие сроки всестороннего, полного, объективного расследования всех обстоятельств. Генеральная прокуратура уже во второй раз отменяет постановление о прекращении данного уголовного дела, что свидетельствует об обоснованности имевшихся у специалистов подозрений относительно довольно существенных недочётов досудебного расследования или предварительного следствия. В деле имеется ещё много неясностей и противоречий. Назначается ещё одна автотехническая экспертиза, проведение которой поручается Краковскому институту судебной экспертизы Республики Польша. В ходе проведения упомянутой экспертизы различными методами была вычислена скорость движения автомобиля, за рулём которого находился Ю. Олекас 105 км/час (а возможно и немного выше), что полностью доказывает факт превышения водителем скорости движения даже в идеальных условиях движения. В день и час ДТП он ехал в темноте, над дорожной полосой, отмеченной двойным дорожным знаком 128 – «Пешеходы», слегка моросило. С целью обнаружения мотивированных сравнений польскими экспертами были произведены подсчёты относительно ещё двух показателей скорости. Это скорость 36-46 километров в час. Если заметить препятствие при соблюдении упомянутой скорости, можно было бы остановить автомобиль без каких бы то ни было последствий. Кроме того, была подсчитана ещё и скорость в 65-70 километров в час, которую можно назвать безопасной скоростью. Двигаясь с такой скоростью, Ю. Олекас имел бы возможность с помощью манёвров избежать столкновения с пешеходами. Польские эксперты также пояснили, что даже если бы избежать столкновения с пешеходами было невозможно, последствия автокатастрофы были бы гораздо более лёгкими. Можно сделать вывод, что и польскими экспертами обсуждались наиболее благоприятные для Ю. Олакаса способ и скорость движения. Чтобы застраховаться от этого, они пользовались философским рассуждением «а может быть и немного ниже».
К сожалению, на достаточно высокую скорость движения автомобиля “VW Golf” указывает то обстоятельство, что он, после аварии приличный отрезок пути протащив на себе раненого человека, был помят гораздо сильнее, чем другой автомобиль того же класса “Hunday Pony”, двигавшийся со скоростью 90 километров в час и столкнувшийся с пешеходом. Такое сравнение было использовано в проведённой поляками в Кракове расширенной экспертизе (это пример из имевшего там место ДТП).
Таким образом, краковские эксперты, проведя исследование даже с помощью нескольких методик, пришли к выводу, что Ю. Олекас двигался со скоростью 105 километров в час (а возможно, и немного выше). Такое решение является для него благоприятным, хотя и свидетельствует о превышении скорости. При такой скорости ему только для того, чтобы перестроиться в другую полосу, потребовался бы отрезок дороги в 83 метра. Водитель, приближаясь к бывшему переходу или увидев пешеходов, этого совсем не делал и даже не пытался сделать. Его автомобиль даже после удара по-прежнему продолжал нестись по прямой линии, по первой дорожной полосе, и лишь волоча раненого человека, он немного развернул перёд вправо, в сторону обочины.
Таким образом, попытка перестроиться вбок, т. е. попытка объехать внезапно замеченное препятствие ещё до мнимого пешеходного перехода или уже на упомянутом переходе, полностью отсутствовала. Резкого поворота руля вправо, о котором говорит водитель, не было. Двум пешеходам, согласно заключениям экспертов, оставалось всего лишь перейти половину асфальтовой полосы в направлении дороги Клайпеда-Вильнюс. Половина дороги в указанном направлении была ими уже пройдена. Военным ветеранам оставалось пройти ещё 4,5-6,7 метра, и они сделали ли бы это за 6,2 секунды. В это время Ю. Олекас, двигаясь со скоростью 105 километров в час, проехал бы 180 метров. Посмотрев направо и увидев свет автомобильных фар за 180 метров, оба ветерана непременно убедились бы в собственной безопасности. Можно сделать вывод, что пешеходы спокойно шли через дорогу в хорошо известном им месте. Они совсем не пытались «прыгнуть» и «не прыгали» под колёса автомобиля “VW Golf”, двигавшегося на небольшой скорости и вплотную приблизившегося к двум пешеходам, в темноте переходящим дорогу. Эти люди были не в том возрасте, чтобы в темноте они ещё могли «прыгать» или «бросаться». Зачем это было нужно? Утверждение о том, что оба потерпевших пожилых человека с обочины бросились под машину, двигавшуюся с включенными фарами, лишено всякой логики. Ими уже была пройдена какая-то асфальтированная часть дороги, о чём свидетельствует место удара, место падения одного трупа, переброшенного через автомобиль (о том, что один из трупов был переброшен через автомобиль, сам Ю. Олекас говорил корреспонденту «Кауно дена»), и место падения другого трупа, которого автомобиль провёз на крышке. Они не были сбиты у самой обочины. Пешеходами была пройдена часть автострады: две дорожные полосы в направлении дороги Вильнюс-Каунас (вне всякого сомнения, и средняя разделительная часть). Почему же, находясь на середине дороги, они должны были «прыгать» или «бросаться»?
Оценивая действия Ю. Олекаса во время движения по участку дороги, на котором произошла авария, эксперты утверждают, что он, заметив целых два предупредительных знака 128 – «Пешеходы», предупреждающих о приближении к участку дороги, по которому пешеходы двигаются вдоль или поперёк дороги, с технической точки зрения был обязан снизить скорость. Исходя из ситуации ДТП, следует сделать вывод, что автомобиль начал тормозить лишь непосредственно перед ударом и продолжал торможение уже во время удара. До того времени, двигаясь в темноте, водитель скорости не снижал и не пытался снизить. Автокатастрофа произошла исключительно по данной непосредственной причине, что было ясно видно на месте происшествия сразу же после ДТП. Как показывала ситуация, не было даже попытки избежать этого столкновения. Согласно утверждениям даже нескольких экспертиз, водитель, двигаясь со скоростью 108-111 км/час, 105 км/час и 125 км/час, превысил установленную краковскими экспертами безопасную скорость движения в 65-70 километров в час. Исходя из трёх разных подсчётов, скорость была превышена на 29-39, 50-61 и 54-71 процент, что является уже грубым нарушением пункта 14.1. действующих правил дорожного движения. Вышеупомянутый аспект требует не превышать допустимой скорости и принимать во внимание оживлённость движения, особенности груза и транспортного средства, а также состояние дороги, метеорологические условия на дороге, видимость, чтобы в каждом отдельно взятом случае была возможность справиться с управлением транспортного средства. Этого водитель Ю. Олекас не делал, и его вина по неосторожности является очевидной.
Его вину отменили лица, упорно добивавшиеся этого и не желавшие, чтобы уголовное дело политика попало в суд. В случае принятия судом того или иного обвинительного решения в отношении политика, он был бы обязан отказаться от своей карьеры. Таковы требования Основного закона, этого нельзя не учитывать. Статьёй 109 Литовской Конституции установлено, что в Литве правосудие вершится исключительно судами, которые являются независимыми. Значит, суд должен был бы абсолютно не принимать во внимание желания политика или его заступников.
Было бы несправедливо утверждать, что правоохранительные органы, в данном случае прокуратура, не пытались приблизиться к выяснению истины. Пытались. Об этом свидетельствуют целых два постановления Генеральной прокуратуры о возобновлении расследования происшествия. Однако и после этого расследование было закончено лишь на основании выгодных политику мотивов. Прежде всего, акцентировалось то обстоятельство, что дорожники на упомянутом участке дороги до конца не стёрли все маркирующие его линии на проезжей части асфальта. Кроме того, дорожниками не была ликвидирована асфальтированная тропинка для пешеходов, находившаяся на зелёной полосе между металлическими заграждениями, в связи с чем пешеходы были уверены, что они идут по правильно оборудованному пешеходному переходу. Такой мотив мог иметь место, однако он никоим образом логически не мог оправдать поведения водителя, который совершенно не снизил скорости движения, в темноте проносясь мимо двух предупредительных знаков 128 – «Пешеходы». Ничем не обосновано доверие к неуверенным и менявшимся показаниям водителя Ю. Олекаса, что пешеходы сами «прыгнули под колёса», увидев приближающиеся справа фары автомобиля. Это не могло служить доказательством его безопасной езды. Место происшествия видело много человек, они видели расположение автомобиля “VW Golf”, раненых потерпевших, их разбросанные вещи и даже части тела сразу же после ДТП. Честь и советь этих людей никак бы не позволила им исказить причину данной автокатастрофы: непозволительно высокая скорость движения. О том, что считающий себя благородным и честным человек даже не сумел одной из пострадавших семей вовремя возместить материальные убытки, даже писать трудно. Почему и кому не хватило смелости на месте происшествия на совершившем аварию автомобиле оставить государственные номера Сейма, также неясно?
Один благородный и заслуженный юрист в феврале 2004 года, отвечая на вопрос корреспондента «Лайкинойи состине» о сложности положения юристов, которым доводится браться за связанные с политиками расследования, ясно и недвусмысленно сказал: «Законодательная система Литвы надёжно защищает юристов от вмешательства политиков. Если какие-либо должностные лица поддаются давлению, значит, они слабы, их личные качества не пригодны для работы в правоохранительной структуре».
О, если бы так было всегда! Так было бы, если бы судьба должностного лица не зависела от мнения вышестоящего чиновника. Действительно, было бы хорошо.
Каунасский район, 2004
Альфонсас Ужюнас «Так было. Записки прокурора»
