Жильвинас Буткус
Последние шаги к «необъявленной войне»
В то время, как в Польше стала создаваться подпольная сеть, в Соединённых Штатах начата детализация плана будущего переворота. Процессы, начавшиеся в 1964 г., когда была объявлена политика «наведения мостов», вступили в свою завершающую фазу.
В 1977 г. по указанию Бжезинского, в то время уже бывшего помощником президента по вопросам национальной безопасности, ЦРУ начало разрабатывать комплексный план переворота в Польше.
Как уже упоминалось, в декабре 1977 г. состоялись переговоры Картера и польского правительства о предоставлении Польше кредитов. В тот раз Картер вместе с Бжезинским прибыл в Польшу. Примечательно, что, потребовав бесед с «представителями широкой общественности», Бжезинский во время визита встретился с некоторыми представителями польских диссидентов. Нетрудно представить, о чём Бжезинский с ними беседовал. Наверняка заверил, что «свободный мир» поддерживает их деятельность, дал понять, какие планы готовятся, или что-то в этом духе. Ибо очень скоро после этого визита, в начале 1978 г., польские органы безопасности зафиксировали активизацию подполья, а в феврале уже образовался «Комитет свободных профсоюзов», в апреле – «Комиссия свободных профсоюзов побережья».
Соответствующие структуры создавались и в Соединённых Штатах. В январе 1978 г. указом Картера был образован «координационный разведывательный комитет» при Совете национальной безопасности, подчинённый Бжезинскому.
17 марта 1978 г. Бжезинский представил Картеру на утверждение подготовленный план дестабилизации и переворота в Польше. В нём говорилось: «Изучив положение в отдельных странах, мы пришли к выводу, что Польша – самое слабое звено среди государств Восточной Европы». Рекомендовано вынудить польских коммунистов делать «уступки в области прав человека», и таким образом дать возможность свободно действовать антигосударственным организациям. Также предлагалось всеми возможными способами расширять влияние католической церкви и польских эмигрантов. Разумеется, вынудить польское правительство делать «уступки в области прав человека» планировалось с помощью польских задолженностей капиталистическим странам, – эта тема в плане также не обойдена вниманием.
«Всевозможными средствами необходимо навязать Польше такую политику, чтобы она брала большие займы у западных стран для покупки импортируемых технологий. Теоретически такая политика как бы обнадёживает, а практически приведёт к такому положению, что… экономическое давление заставит Варшаву делать уступки Западу, жертвуя элементами коммунистической доктрины», – пишется в документе.
По расчётам, действия против власти должны будут стартовать в начале девяностых годов, когда долги Польши станут особенно велики. «Это обстоятельство будет удобнейшим моментом», – пишется в документе. «Пропаганда США должна стараться показать, что интересы Польши несовместимы с коммунистической моделью», – упоминается в плане.
Говорится и об оппозиционных организациях. «Польская оппозиция, поддерживаемая католической церковью, должна формироваться из людей, ориентированных на западные ценности, имеющих опыт борьбы с существующим строем. Оппозиция, организованная из нелегальных и полуофициальных группировок, сможет создать независимое движение народного сопротивления, вовлекая в него рабочих, крестьян, интеллигентов, студентов».
Что касается методов переворота, то подготовлено было два варианта. Первый путь – постепенного разрушения правительства. По этому варианту под власть должны подкопаться «оппозиционеры». «…В коалиционное правительство должны войти умеренные коммунисты, независимые экономисты, деятели оппозиции и представители церкви», – пишется в документе. Само собой разумеется, со временем те, кто не слишком ориентирован на Запад, должны быть вытеснены из нового «коалиционного правительства». В документе констатируется, что по этому варианту «процесс распада будет долгим».
Второй вариант – «антикоммунистическое восстание». Это был запасной вариант, на случай неудачи первого. Что подразумевалось под «антикоммунистическим восстанием», прекрасно покажет декабрь 1981 г., когда всем станет ясно, что готовится массовая резня, что Польша вот-вот зальётся кровью, что фонарные столбы превратятся в виселицы.
В том же документе упоминается, что США должны проводить мероприятия, чтобы всё внимание «союзников (стран НАТО. – Прим. авт.) было обращено на Польшу».
Тогда же, после разработки плана, комиссия сената США по иностранным делам создала «координационный комитет по вопросам Польши», руководить которым стал Бжезинский.
Итак, если для первого варианта все организации были почти подготовлены – все те «комитеты защиты», «профсоюзные комиссии» и т.п., то для второго варианта организацию ещё предстояло создать. Для этого сослужила службу созданная в США в 1975 г. и официально зарегистрированная террористическая организация польских эмигрантов «Свободная Польша» (СП). Её учредили сотрудничавшие с немецкими фашистами поляки, которые после разгрома фашистов удрали на Запад. Руководил ею Константин – Зигфрид Ханф, бывший агент гестапо.
Эта организация, связанная с ЦРУ, и породила в сентябре 1979 г. в Польше военизированную ультраправую «Конфедерацию независимой Польши» (КНП). В кресло руководителя КНП уселся Л.Мочульский. Оголтелый националист ультраправых взглядов, он был ярым сторонником довоенного режима в Польше, 24 раза привлекался к ответственности за антигосударственную деятельность. Имел связи с парижской «Культурой» и «Свободной Европой». Выступал как открытый противник социализма. Хотя в то время ещё не было условий для вооружённой борьбы в Польше, Мочульский говорил: «Мы отвергаем программу эволюции (имеется в виду курс КОС-КОР. – Прим. авт.), так как не хотим никакими преобразованиями существующей системы сохранить её основные структуры, а намерены эти структуры уничтожить. Любые формы вооружённой борьбы могут быть самым успешным и обязательным методом».
СП поддерживала тесные связи с КНП. В свою очередь КНП поддерживала контакты с посольством США в Польше. Как уже упоминалось, в 1974 г. в Варшаве обосновался гражданин США, агент ЦРУ польского происхождения З.Волынски со своей женой Ли. Пара нередко встречалась с работниками посольства США, а с 1978 г. завела контакты с руководством КНП, в том числе и с Мочульским, а также с Куронем из КОС-КОР. Позже, 24 октября 1980 г., в его доме в присутствии консула США был произведён обыск и найдены вещественные доказательства (документы, письма членов КНП и СП), позволившие арестовать его. На следствии Волынски показал, что в его доме с Мочульским «могли познакомиться работники посольства США». «Случалось, что когда ко мне приходили упомянутые лица (руководители КНП. – Прим. авт.), у меня находились граждане США»,- сказал Волынски.
Социалистический ореол «Солидарности»
Так или иначе, с 1980 г. стратеги США закончили создание механизма переворота, имеющего целую массу своих винтиков и гаечек, толкателей и тормозов. В те годы в Польше действовало уже 40 подпольных и полулегальных группировок. Теперь требовался катализатор для приведения механизма в действие и придания ему ударной силы.
Роль катализатора сыграли банки США. «Финансовый полицейский» потребовал от польского руководства срочно уменьшить государственные субсидии на поддержание стабильных цен на продукты питания и таким образом увеличить запасы иностранной валюты. Это вынудило Польшу поднять цены на мясо. Правительство, испытывая давление банков США, всё делало поспешно, не объяснило народу, как следует, причину повышения цен. Поднялась волна народного недовольства. Этим и воспользовался сконструированный для Польши стратегами США механизм и под предлогом повышения цен начал организовывать первые забастовки рабочих.
Забастовки начались в июле, но большого масштаба достигли в августе. Взрыв забастовок произошёл в Гданьске. Здесь на арену вышла и новоиспечённая звезда, марионетка антисоциалистических сил – Лех Валенса.
Тогда Куронь в западногерманской печати заявил: «Забастовку на кораблестроительной верфи тщательно готовил КОР…Люди из этого же комитета нашли в Гданьске человека, ставшего своеобразным символом забастовки. Валенса стал лейтенантом в окопах борьбы, а генеральным штабом был КОР, который в каждом конкретном случае давал советы забастовочному комитету, готовил нужные документы для переговоров с правительством».
Специальный корреспондент одного из западногерманских журналов в то время сообщил: «Забастовка в Гданьске не была всего лишь спонтанной реакцией рабочих. Всякий, кто имел возможность наблюдать ход событий на ленинской кораблестроительной верфи, понял это довольно скоро. Забастовку на верфи тщательно подготовили члены КОР и его сторонники. В цехах были опытные инструкторы, которые обучали рабочих железной дисциплине забастовок».
В Гданьске был создан «Межпроизводственный забастовочный комитет», ставший штабом КОС-КОР. Сюда приплыли все марионетки Запада. Одним из первых заявился Модзелевский.
Столь внезапный и мощный взрыв забастовок, сразу же приобретших политическую окраску, выбил партийное руководство из колеи. Попросту говоря, партия уже была больна, ослаблена. С уже начавшими выявляться нездоровыми тенденциями, она в тот момент не сумела ничего противопоставить механизму, сконструированному США. Лишь 27 августа состоялся пленум центрального совета профсоюзов, на котором впервые был проведён мало-мальски самокритичный анализ и признано, что имеются недостатки, что надо менять методы и стиль. Однако существующие профсоюзы рабочих уже были идеологически разгромлены. Основной мыслью идеологов переворота было то, что это – не настоящие профсоюзы, марионеточные, и надо создавать самоуправляемый профсоюз.
И в конце августа создалось «самоуправляемое объединение профсоюзов» «Солидарность». Она и стала ударной силой для переворота. Уже одно то, что на её создание хватило нескольких дней, говорит о том, что её структуры были подготовлены заранее. Подготовили их КОС-КОР. Сам Валенса в апреле 1981 г. сказал агентству новостей США «Юнайтед Пресс Интернейшнл», что «КОР заложил прочный фундамент «Солидарности»».
31 августа 1980 г. правительство заключило с «Межпроизводственным забастовочным комитетом» договор, которым фактически признало «Солидарность». 10 ноября «Солидарность» была признана юридически, она обязалась соблюдать Конституцию и заявила, что не станет политической партией. Как выяснится позже, для организаторов переворота это был лишь переходный период. Однако лукавые лозунги социалистического характера («улучшение социализма», «борьба с ошибками», «возрождение» социализма) звучали с трибун «Солидарности». Высказывания верхушки «Солидарности» (напр., в октябре Валенса заявил, что надо «не развенчивать социализм», не прерывать связей с партийным руководством, «а создать независимые самоуправляемые профсоюзы») привлекли в «Солидарность» 7-8 млн. рабочих, служащих и даже членов ПОРП.
Однако следует заметить, что это всё же не было тотальным переходом в «Солидарность», – примерно 4 млн. человек остались со старыми профсоюзами.
Для популяризации «Солидарности» была использована и религия. Все заседания начинались с молитвы, проводились церемонии освящения знамён. Валенса перед началом своих выступлений разыгрывал целые душещипательные спектакли – целовал крест, затем национальный флаг.
5-6 сентября пленум ПОРП сместил многих функционеров в государственных и партийных органах. Немало руководителей было вынуждено покинуть свои посты. Наконец-то прозвучала самокритика, было признано, что делались ошибки. Начался поиск выхода из кризиса. Решено созвать IX Чрезвычайный съезд ПОРП. Казалось бы, люди добились того, чего хотели – партия дала оценку своим ошибкам, появилось объединение профсоюзов, которому люди стали доверять. Но вот с того момента начало выявляться со всей очевидностью то, что и должно было выявиться – цели верхушки «Солидарности» не имели ничего общего с обновлением социализма, и совершенно не вязались с интересами народа.
Политический вандализм
Всё, что провозглашала «Солидарность» и за что столько людей в неё поверили, было лишь словами. В разгар летних забастовок КОС-КОР составил свою секретную «программу действий», которая вылезет наружу позже (в Польше она была объявлена в мае 1981 г., когда итальянские журналисты обнаружили её в Италии, в кругах, близких к «Красным бригадам»). Это был откровенный план переворота, состоящий из трёх этапов. Первый – «сделать профсоюз «Солидарность» основной базой КОР, придать профсоюзной деятельности политический характер и сделать «Солидарность» реальной силой, оппозиционной правительству». Согласно плану КОС-КОР должен тайно руководить «Солидарностью», внедрив туда своих людей. «Эти группы должны быть главнейшими организаторами забастовок и всех других форм антиправительственной деятельности. Главный противник КОС-КОР – это ПОРП. Основной метод борьбы – экономическая и политическая дестабилизация», – пишется в программе. Второй этап – раздробить партию, а также «деморализовать и нейтрализовать армию». Одна из задач второго этапа – превратить «Солидарность» в «широкое независимое политическое движение», из которого постепенно будут создаваться структуры новой власти. Ещё одна важная задача – занять основные посты в средствах массовой информации». Третий этап – захват власти КОС-КОР и введение нового капиталистического режима. По своей сути эта «программа действий» ничем не отличается от плана Бжезинского, представленного на утверждение президента США в 1978 г. Разница только в том, что нет второго варианта.
Осенью 1980 г. забастовки продолжались. Началась запланированная стратегами США дестабилизация экономики. Хотя правительство и удовлетворило требование народа о повышении заработной платы, в сентябре – декабре забастовки продолжались, в результате чего польская промышленность не произвела продукции на 88 млрд. злотых. Параллельно США оказывали давление на Польшу. Осенью Польша обратилась к США с просьбой об оказании особой финансовой помощи в объеме 3 млрд. долларов. Однако, по сообщениям печати США, правительство США не было склонно спешить с этим «пока польское правительство не докажет, что завоевания свободных профсоюзов, достигнутые во время сентябрьской забастовки, полностью гарантированы».
К началу 1981 г. разгул «Солидарности» не прекратился. В январе она выдвинула на первый взгляд заманчивое требование – безотлагательно ввести субботние выходные (в то время в Польше был только один выходной день). Однако из-за того, что люди так внезапно перестали работать по субботам, а вместе с тем забастовки продолжались, только в январе промышленность Польши не произвела продукции на 28 млрд. злотых. Промышленность остановилась. Жизнь народа ухудшалась.
Февральский 1981 г. пленум ЦК ПОРП совершенно правильно оценил сложившуюся ситуацию. Было заявлено: «Несомненно, часть причин кризиса – в экономических последствиях ошибок прошлого, а их основная часть выявилась только сейчас. Решающую роль здесь сыграла растущая волна затяжных забастовок… И, если «Солидарность», зная об обострении экономических проблем, всё ещё продолжала политику забастовок, то совершенно ясно, что она это делала совсем не для того, чтобы улучшить условия жизни трудящихся, а для того, чтобы по политическим мотивам стремиться и дальше дестабилизировать положение в стране».
Тем временем в январе 1981 г. президентом США стал политический вандал Рональд Рейган. В марте он вообще отказался отсрочить возврат долгов Польши и дать новый кредит, якобы, пока польские «органы власти не прекратят подавлять независимое профсоюзное движение» (хотя в то время партия только начала нащупывать почву под ногами, и ни о каком подавлении не было и речи).
В марте КОС-КОР организовал «Солидарность» крестьян-единоличников. Это подразделение «Солидарности» бойкотировало государственные закупки сельскохозяйственной продукции, ещё более обострив кризис. В апреле состоялся учредительный съезд «Независимого союза студентов» (НСС), в который вошли подпольные «студенческие комитеты», организованные в конце восьмидесятых годов. В НСС вошло 70-80 тыс. студентов. Своим радикализмом НСС мало уступал КНП и был орудием последнего. На учредительном съезде было заявлено, что «Солидарность» становится умеренной и нужно, чтобы она «призвала радикальные элементы».
К лету КОС-КОР склонил на свою сторону союзы писателей и журналистов Польши. На некоторых предприятиях при помощи шантажа вытеснил со своих постов руководителей и на их места посадил своих людей. В ПОРП, Демократической партии и Объединённой крестьянской партии стали появляться сторонники КОС-КОР и «Солидарности», которые начали пытаться консолидироваться в единую фракцию.
«Солидарность» издавала одноимённый еженедельник, тираж которого достиг 500 тыс. экземпляров. Также еженедельно «Солидарность» высылала по 650 аудиокассет с 90- минутной программой, транслировавшейся через заводские радиоузлы. Не отставал и Запад. В 1981 г. Польшу посетили 5 тыс. западных журналистов, которые готовили здесь клеветнические, основанные на извращённых фактах материалы. Позже они передавались «голосам» и уже оттуда транслировались назад, в Польшу. Обработка сознания масс шла полным ходом. До середины лета организаторам переворота удалось части демонстраций придать политический характер. Иногда демонстрации перерастали в беспорядки.
В июле 1981 г. состоялся намеченный ПОРП IX Чрезвычайный съезд. Деятельность КОС-КОР проявилась и здесь, – на съезде выявились признаки фракций, созданных из сторонников «Солидарности». Однако осуществить задачу своей «программы действий» – расколоть партию – КОС-КОР не удалось. Партия устояла.
Организаторам переворота явно не везло с «деморализацией и нейтрализацией» армии. Их подрывные действия не оказывали влияния ни на армию, ни на милицию, ни на органы безопасности. Примечательно и то, что сельская «Солидарность», хоть и очень старалась, не сумела разрушить государственных хозяйств и кооперативов. Ни один из них не распался за всё время кризиса 1980 -1981 г. Вскоре социалистический сектор сельского хозяйства спасёт поляков от голода.
С приходом лета 1981 г. становилось всё яснее – кто есть кто. «Солидарность» понемногу трансформировалась в открытого противника социалистического строя. Тогда из набора лозунгов верхушки «Солидарности» стали исчезать призывы улучшать социализм, обновлять его и т.п. Начали открыто говорить, что лозунги, звучавшие до того, были лишь необходимой тактикой того времени. В июне еженедельник «Солидарность» писал: «Все у нас, возможно, из тактических соображений, высказались за социализм, однако никто (возможно, это тоже тактика) точно не говорит, как он этот социализм понимает и где его границы». Одновременно в «Солидарности» появились радикальные течения, которые даже начали грызню с её верхушкой. Радикалы стали выдвигать идеи о вооружённом штурме социализма, на демонстрациях выдвигали всё более агрессивные лозунги. Когда компания Валенсы, Куроня, Модзелевского и им подобных предупредила их, что не следует спешить и надо быть осторожнее, те обвинили их в трусости. Откуда взялись эти деятели с психологией вандалов? Как выяснилось позже, из 5 тыс. опаснейших активистов «Солидарности» 728 человек были ранее судимы (461 человек за махинации, спекуляцию, 161 – за хищение имущества, 52 – за грабежи, 45 – за хулиганство). Попадались и просто придурки. Одной из самых ярких фигур среди радикалов был Рулевски. В прошлом он дезертировал из армии и пытался сбежать в Западную Германию. Сел в тюрьму на четыре года. Побег на Запад мотивировал в суде желанием «жить красиво» (видимо, фильмы повлияли). В 1980 г. он сделал головокружительную карьеру в „Солидарности” – стал председателем одного из её региональных центров.
Начало конца
Чем агрессивнее становилась «Солидарность», тем больше падала её популярность. Например, в начале сентября руководство «Солидарности» надумало провести референдум заводов, чтобы сместить с поста директора крупнейшего в стране металлургического комбината в Катовице. Однако результаты оказались совсем не теми, на которые рассчитывала верхушка «Солидарности». Около 6 тыс. рабочих вообще не участвовали в референдуме, 3 тыс. рабочих из «Солидарности», не подчинившись своим боссам, голосовали за директора. Вдобавок, многие рабочие стали отдавать предпочтение не «Солидарности», а прежним профсоюзам. Например, одно из ответвлений профсоюза строителей, который стоял на позициях ПОРП, с января по сентябрь 1981 г. увеличилось с 200 тыс. до 500 тыс. человек. В целом во Всепольскую комиссию сотрудничества отраслевых профсоюзов вошло 24 организации. Между тем, в августе парижская пресса была вынуждена признать, что «тысячи трудящихся стали спешно выходить из этого свободного профсоюза». Редакции польских газет стали получать письма выходящих: «Я выхожу из этого профсоюзного объединения, которое только организует новые забастовки и демонстрации. Дефилировать по улицам или сидеть в цехе, ничего не делая, и за это получать деньги? Не так надо преодолевать кризис». Или: «Я надеялся, что «Солидарность» станет той силой, которая поможет вывести наше социалистическое государство на путь обновления. За год понял, что ошибался. Совесть поляка не позволяет мне носить в кармане удостоверение члена «Солидарности».
Перелом начался осенью того года. В сентябре – октябре в Гданьске состоялся широко разрекламированный съезд «Солидарности». Съехалось около 800 делегатов из региональных организаций «Солидарности». Прибыли и «почётные гости» из-за границы. Среди них был, напр., Х.Фернанди, который позднее в Португалии покушался на жизнь папы Иоанна Павла II. Прибыл и заведующий международным отделом Трудового союза реформистской Италии Л.Скричола, который был связан с печально известными «красными бригадами», а позднее, в 1982 г., арестован итальянской полицией. На следствии он признался, что ознакомил верхушку «Солидарности» с техникой террористических актов «красных бригад».
Темы, обсуждавшиеся на съезде, не имели ничего общего с профсоюзной деятельностью. Сразу же начались политические дискуссии. Возникли разногласия между радикалами, которые требовали немедленно начать штурм правительства, и «умеренными», высказавшимися за постепенное разрушение социализма. Победили «умеренные». Их кандидат – Валенса – был избран председателем «Солидарности». Так или иначе, на съезде как первые, так и вторые уже открыто говорили о деятельности против самого социализма. Например, Модзелевский, успокаивая радикалов, сказал: «Я вижу, что участники съезда разгорячены и обеспокоены… «Солидарность» сейчас в тяжёлом положении. Большинство хотело торпедировать власть. Однако вдруг мы делаем неожиданный перерыв. Теперь конфронтация переносится на другой срок и в иную область. Только тогда, когда заводы, фабрики, шахты будут иметь назначенных «Солидарностью» директоров, у нас будет реальная сила. Мы не можем позволить, чтобы сейчас дело дошло до конфронтации… Надо прежде всего бороться за самоуправление, которое обернётся тараном, прокладывающим нам путь вперёд».
Примерно в это же время была распространено известие о том, что КОС-КОР самораспускается. По существу это была не самоликвидация, а лишь сбрасывание прежней оболочки. А попросту говоря – слияние с «Солидарностью». Вожаки его стали секретной властью «профсоюзного объединения», заняв не самые высокие посты, но вожжи были в их руках. Всё произошло по «программе действий» КОС-КОР.
В последний рабочий день съезд принял программу «Солидарности», которая по существу была уже открытым планом постепенного разрушения существующего строя и правительства. Цель программы – понемногу заменять институты социалистического государства «плюралистической системой» (надо понимать,- капиталистической). В ней объявляется, что надо «преобразовать народное хозяйство и государственную систему», чтобы построить «самоуправляемую республику». За программу проголосовало 75% делегатов. О метаморфозах «Солидарности» начали писать и западные средства массовой информации. Некоторые западные газеты запестрели такими оценками съезда, что принятая программа «больше похожа на правовой билль, нежели на профсоюзную программу», что она «далека от социализма, как небо от земли», и что «яснее и быть не может», что «Солидарность» хочет быть преемницей нынешней власти.
Тогда же, на съезде «Солидарности» была создана «Национальная федерация по борьбе за свободную экономику». В её учредительной декларации было открыто заявлено: «Причины кризиса в Польше кроются в общественной собственности средств производства. Поэтому жизненно необходимо немедленно и радикально изменить производственные отношения». Как видим, авторы этих строк совсем «забыли», что кризис начался с причаливания финансов Польши к капиталистическим банкам западных стран, которые и завели экономику Польши в трясину кризиса. Строки Декларации этот факт отрицают. Ещё год тому назад, когда Польша уже погрязла в долгах, партийное руководство начало понимать опасность курса на кредитование. Начало делать выводы, понемногу пыталось исправлять курс внешнеэкономических отношений, делая их более сбалансированными, начало стараться отрегулировать соотношение экспорта и импорта. Исполнение шло медленно, но была видна явная тенденция того, что Польша всё-таки выкарабкается. В августе 1980 г. западная пресса писала: «Если бы Варшава смогла в ближайшие два-три года продолжить нынешнюю экспортно-импортную политику, то ей удалось бы выпутаться». Однако в тот год начался забастовочный террор, сильно обостривший кризис. Так что утверждение, что «причины кризиса кроются в общественной собственности средств производства» было всего лишь выдумкой для оправдания заявлений о необходимости иного курса – на частную собственность.
Короче говоря, на съезде были сброшены маски. Ситуация выкристаллизовалась. Стало ясно, что в деле замешаны организаторы переворота, которые попросту пользуются недовольством людей, которое взращивать и укреплять очень помогли они сами, провоцируя хаос, забастовки, и тем самым расстраивая экономику. Как сказал в октябре того года преподаватель Варшавского университета, один из идеологов переворота В.Лементович: «Если люди не почувствуют, что каждодневно жизнь всё ухудшается, то общественная энергия приобретёт форму конвульсивных взрывов, и наш эксперимент с самоуправляемым обществом не увенчается успехом». Откровенное признание.
Все последствия забастовок вожаки «Солидарности» начали сваливать на социализм. Крича, что социализм и руководство социалистической страны не в состоянии вывести страну из кризиса, они начали требовать от правительства, чтобы все производства и надзор за распределением продукции были переданы придуманному ими «общественному совету народного хозяйства». Это уже был шаг к разгрому правительства.
А кризис беспрестанно обострялся. Из-за действий «Солидарности» за 10 месяцев 1981 г. угля было добыто на 20% меньше, чем в 1980 г. Это отразилось на производстве электроэнергии и основных отраслях обрабатывающей промышленности. К примеру, в октябре 1981 г. действовала только половина цементных заводов, да и действующие работали вполсилы. Кроме того, осенью того года был богатый урожай, Это был шанс улучшить обеспечение народа продуктами питания. Однако из-за бойкотов сельской «Солидарности» обеспечение продуктами только ухудшилось, (поляки находились на грани голода, и спас от него социалистический сектор сельского хозяйства, который регулярно поставлял продукты питания). В целом в 1981 г. польское промышленное производство снизилось на 13%. На столько же снизился и национальный доход. По этим показателям Польша была отброшена на 5 – 7 лет назад. Появился дефицит товаров. Обрушилась лавина инфляции. Правительство было вынуждено ввести карточную систему на продукты первой необходимости. В таких условиях Польша была вынуждена и дальше брать займы на Западе (в 1981 г. капиталистические страны предоставили Польше кредиты на 4,5 млрд. долларов, что позволило им и дальше ужесточать политические требования). Её долг достиг 25 млрд. долларов. Всего Запад в те годы вырвал у Польши проценты с долга в 2,7 млрд. долларов. Что касается СССР, то он, принимая во внимание тяжёлое положение Польши, объявил 4-летний мораторий на возврат долга Советскому Союзу и призывал Запад сделать то же. Однако призывы, как известно, остались без ответа.
Между тем, деятельность «Солидарности» на Западе трактовали, как борьбу за свободу. Рейган заявил: «Солидарность» символизирует истинную борьбу рабочих». Один из депутатов Западной Германии сказал: «Мы с большой симпатией смотрим на стремление поляков к свободе». И так далее…
Короче говоря, стратегия Запада была такова: втянуть Польшу в кредитные путы, с помощью «Солидарности» ещё больше отяготить её положение и так вынудить её ещё более затянуть на своей шее кредитную петлю. И в то же время кричать, что в Польше идёт борьба за свободу, а устами «Солидарности» провозгласить, что социализм никуда не годен, и что это он столкнул страну в кризис. А в конце, пользуясь этими двумя фронтами, ликвидировать его, и создать капиталистическую, покорную Западу Польшу.
Люди не могли не видеть, что происходит. После упомянутого съезда «Солидарности» темпы выхода из неё возросли. В середине октября, спустя несколько недель по окончании съезда, из «Солидарности» вышло уже полмиллиона человек. Выходили рядовые члены, низовые организации, коллективы. Это, конечно, ещё не означало, что все они без исключения переметнулись на позиции защитников социализма.
В то время обнаружилось новое явление – «тихое большинство». Массы людей были разочарованы и подозрительно смотрели как на прислужников частной собственности, так и на действия партии. Их охватила апатия. Но всё же какая-то часть стала сочувствовать партии, понимая, что она проводит конструктивный курс в этом кризисе. Например, всё больше шахтёров в октябре стало прислушиваться к аргументированным призывам партии и спускаться в шахты по субботам.
Время заработало против организаторов переворота. Партия начала восстанавливать силы. В середине октября собрался IV пленум ЦК ПОРП, на котором было заявлено, что начавшиеся в трудящихся массах процессы меняют соотношение сил не в пользу контрреволюции, что время уже полностью работает на победу сил социалистического возрождения. На состоявшемся через несколько дней V пленуме было уже твёрдо заявлено, что Польша должна стать, и станет нормальной, спокойной страной. Была объявлена борьба с паническими настроениями части коммунистов и перекосами социалистических организаций.
28 октября «Солидарность» попыталась организовать «всепольскую предупредительную одночасовую забастовку». Многие рабочие, возможно, по своеобразной инерции в ней ещё участвовали. Однако, проведя опрос, выяснилось, что забастовку поддержали лишь 45% членов «Солидарности». Такое несогласие со своим руководством было первым в истории «объединения профсоюзов».
Близилась явная конфронтация сил. Между тем ПОРП выдвинула неожиданную идею фронта Национального согласия и сотрудничества, которая прежде всего была предложена «Солидарности». Это была попытка избежать столкновения сил. Верхушка «Солидарности» сообщила, что соблаговолит дать ответ на предложение через полмесяца. 4 ноября состоялась встреча председателя Совета Министров Ярузельского, руководителя польской католической церкви Глемпа и Валенсы, на котором Валенса как бы продемонстрировал свою лояльность Конституции и намерение договориться. Однако уже 6 ноября Всепольская комиссия «Солидарности» (ВПК) выдвинула требование в своём духе – создать общественный совет народного хозяйства, который бы контролировал правительство, и предоставить «Солидарности» неограниченный доступ к радио и телевидению. Было очевидно, что «Солидарность» договариваться не собирается. Её цель – провалить эти переговоры, выдвигая невыполнимые требования, при этом обвинив в провале коммунистов. 24 ноября Валенса потребовал для «Солидарности» «особого статуса» во фронте Национального согласия и «право вето» на любое постановление властей. Видя, что положение изо дня в день всё ухудшается, а с «Солидарностью» договориться не удастся, 27-28 ноября ПОРП предложил принять два закона: об особых полномочиях правительства и о регламентации права профсоюзов на забастовки. Такие законы должны были преградить путь дальнейшему разрушению страны.
Карточный домик
В то время исчез Куронь. Это многих удивило. Он не участвовал и на собрании всепольской комиссии (ВПК) «Солидарности» 23 октября, на котором обсуждалась «предупредительная забастовка». Возможно, он участвовал на других собраниях, со своими опекунами из-за Атлантики. Хотя уже после сентябрьско-октябрьского съезда «Солидарности» верхушка заметила, что теряет инициативу, а вскоре сторонники переворота сменили свою тактику – от постепенного разрушения социализма перешли к плану прямого штурма его. На этом фоне становится понятной и фраза Валенсы, сказанная им 27 октября: «Концепцию, которую мы обсудили в различных слоях, а также и за границей, пора, наконец, объявить…». К тому времени «умеренные» и радикалы в «Солидарности» слились. После «предупредительной забастовки», когда убедились, что сторонники переворота теряют инициативу, посыпались подобные высказывания. Руководитель щецинского отделения «Солидарности» радикал Юрчик: «Время детских игр прошло… Может случиться, что для кое-кого придётся соорудить виселицы и повесить их. По моему мнению, уже сейчас неплохо было бы соорудить парочку». Валенса: «Пришло время сказать: довольно красивых лозунгов. Мы и так ведём себя по-джентльменски… Если нас и дальше будут усмирять, мы будем вынуждены найти другой выход. Власть прижата к стене. Остаётся только её раздавить.
В середине ноября получил огласку составленный «Солидарностью» список 18 тысяч различных государственных и общественных деятелей, подлежащих репрессиям после захвата власти. Для поляков это было сенсацией. В то же самое время на сцену вышел КНП. Стратегам США стало ясно, что придётся воспользоваться вторым вариантом, и час КНП пробил. 11 ноября по улицам Варшавы и других городов прошли маршем отряды боевиков КНП. Через пару дней КНП издал инструкцию, где было заявлено: «Надо начинать с небольших акций протеста и постепенно перейти к широким демонстрациям и действиям на улицах. Они должны быть решительными, вызывающими всеобщий подъём». Во второй половине ноября начались волнения до крайности экзальтированных студентов из НСС, контролируемого КНП, временами перераставшие в столкновения со службой общественного порядка.
3 декабря состоялось заседание ВПК «Солидарности», на котором обсуждалась уже конкретная программа государственного переворота. Конечно, представители «Солидарности» старались молчать об этом в печати и создать впечатление, будто там разбирался взгляд «Солидарности» на готовящийся проект закона о профсоюзах, и т.п. Однако спустя несколько дней получили огласку аудиозаписи этого совещания, из которых всем стало ясно, что готовится государственный переворот. По своей сути этот план, наверное, был грубоватым предшественником нынешних цветных революций. По этому плану в назначенный день по всей Польше должны были начаться массовые демонстрации. Отряды организованных «боевиков» должны были занять Комитет радио и телевидения. Затем государство должно быть парализовано всеобщей забастовкой, и создано «временное правительство». Одновременно решено организовать специальные группы, которые отстранят от власти местные советы. На совещании звучали даже такие идеи, что „Солидарность” должна создать свою полицию. Все точки над i были расставлены, и, говоря о целях, Валенса на заседании обобщил: «Мы ясно понимаем, что ликвидируем систему. Если создадим собственников, распродадим государственные хозяйства, если создадим самоуправление, то этой системы не останется». Короче, – вперёд, к капитализму!
Огласку этих данных организаторы переворота стали трактовать как нагнетание напряжённости в стране. Хотя со стороны коммунистов всё ещё были слышны призывы вернуться к диалогу. Например, газета ЦК ПОРП «Трибуна люду» 8 декабря писала: «Почему не сказать прямо: мы ошибались, шли на поводу политических амбиций некоторых руководителей объединения профсоюзов. Мы не прислушались к голосу масс «Солидарности» и поэтому хотим вернуться на путь соглашения, – это была бы более ясная, более добросовестная и более справедливая позиция». Однако уже на следующий день Модзелевский заявил: «С властью, ставшей препятствием на пути перемен, нельзя достичь согласия. Если власть решится на конфронтацию, то профсоюз её примет… Это будет последняя битва власти». И вот 11 декабря Валенса заявил: «Нас провоцируют, в стране нарастает напряжённость. Именно для этого воспользовались нашими высказываниями. Мы нашли опубликованные фрагменты». Столь двуличную позицию даже не стоит комментировать.
Разворачивающиеся события неумолимо ускоряют массовый выход народа из «Солидарности». Это на заседании в Радоме констатировал сам Модзелевский: «Профсоюз не сильнее, чем был, а слабее. Много слабее». Также было высказано мнение, что «партия может себе позволить затягивать конфронтацию, а «Солидарность» – уже нет». Организаторы переворота поняли, что могут воспользоваться «тихим большинством», пока оно ещё большинство. Дальнейшее затягивание дела могло бы кончиться массовым переходом народа на сторону защитников социализма (который, кстати, и начался после оглашения записей радомского заседания). Потому готовились, говоря словами Валенсы, к «молниеносному маневру» – к реализации плана, принятого на радомском заседании. Для этого у организаторов переворота имелся людской резерв в пару сот тысяч человек – это НСС, КНП, штатные работники «Солидарности», их и начали готовить. В сравнении с масштабами всей Польши это было мало, но такая хорошо организованная армия имела все шансы свергнуть власть, если та будет бездействовать.
Начать переворот решено 17 декабря. Началось распространение плакатов с надписью: «Смерть коммунистам!», «Программе партии – народная программа!». Начата организация вооружения отрядов всем, чем попало, как сказано в резолюции краковского центра «Солидарности», «в том числе и бутылками с горючей жидкостью». Другие центры обязали свои организации собирать бинты и лекарства. Готовилась кровавая бойня. 20 декабря объявлено «воскресеньем окончательной расплаты с ПОРП». Одновременно организаторы переворота распространили свой чёрный список. Теперь в нём было уже 80 тысяч членов ПОРП и других защитников социализма. Зная традиции борьбы с социализмом, можно было не сомневаться, что большинство этих людей были бы повешены, выброшены из окон и тому подобное. Об этом свидетельствует, например, обращение центра «Солидарности» города Тарнова, в котором говорится: «С приближением схватки с коммунистами, призываем все звенья цепи «Солидарности» в Польше немедленно приступить к ликвидации всех судей, прокуроров, партийных секретарей, работников службы безопасности, невзирая на их пол, и вместе с их семьями». Кроме того, организаторы переворота сделали ещё один мерзкий шаг, фактически решив спрятаться под женскими юбками. Как было написано в инструкции регионального центра «Солидарности» Лодзи по поводу демонстрации 17 декабря, надо, чтобы в первых рядах демонстрантов шли инвалиды, дети и женщины…». В инструкции разъясняется, что «в условиях конфронтации существует реальная опасность», «что жители, особенно женщины, пожилые люди и дети поддадутся панике и запрутся в домах», и что «этого нельзя допустить, так как при этом может возникнуть свободное поле для маневра военно-полицейских сил». Комментарии излишни.
В помощь инструкторам КНП «Солидарностью» организовывались военные группировки. В инструкции «О целях и задачах боевых групп» пишется: «Формами вооружённой борьбы должны быть: террористические акты, нападения, убийства, похищения, саботаж…Правила борьбы: организация активных действий с оружием в руках…». Армия «Солидарности», КНП, НСС не была безоружной. Например, после введения военного положения в Щецине был обнаружен склад с 500 комплектами боеприпасов, стрелковым оружием, гранатомётами и резиновыми дубинками.
Возросла активность деклассированных элементов. Организаторы переворота готовились использовать и их, как ударную силу. Английская газета «Обсервер» в те дни писала, что «есть признаки того, что КНП в свои ряды принимает всяческие отбросы общества».
11 декабря началось заседание ВПК «Солидарности». Это была лишь формальность – официально благословить переворот, который был решён и подписан на закрытом радомском заседании, и уточнить последние детали. Как писала одна западногерманская газета, решение «Солидарности» организовать «день национального протеста» стало последней каплей, вынудившей ввести военное положение.
Если бы власти не делали ничего, Польша в 1981 г., в конце концов, фактически пережила бы то, что пережило Чили в 1973 г. Но власть, наконец, дала отпор. Практически, в то время как ВПК «Солидарности» в полночь 13 декабря закончила утверждение своих последних документов, власти на территории всей Польши ввели военное положение. Верхушка «Солидарности», лидеры КНП были мгновенно интернированы. Утром Ярузельский выступил по радио: «Наша отчизна оказалась над пропастью. Достижения многих поколений и поднятый из пепла дворец превращается в развалины… Авантюристам необходимо связать руки, пока они не столкнули родину в кошмар братоубийственной войны. Обращение за помощью к армии носит временный и чрезвычайный характер. Армия не изменит привычного механизма социалистической демократии. Воплотить в жизнь и расширять демократию можно только в сильном государстве, исповедующем законность. Анархия вредит и противоречит демократии. Нам нужна сильная Польша, сильная своими достижениями, культурой, формами общественной жизни, положением в Европе… Такую Польшу мы будем строить, такую Польшу мы будем защищать».
«Солидарность» рассыпалась, как карточный домик. Поляки её не поддержали. Среди последних постановлений «Солидарности» было и такое, что, в случае введения военного положения, должна начаться всеобщая забастовка, которая должна перерасти в восстание и смести правительство. Однако 14 декабря из тысячи заводов и фабрик бастовало 170, 15 декабря – только 70. Вскоре брожение утихло. 17 декабря не случилось ничего запланированного. 29 декабря забастовок не было нигде.
Интересной была реакция Западной Европы. Как ни странно, она была благосклонной. Немецкая печать писала, что, «по мнению Бонна, премьер-министр Ярузельский ввёл военное положение, стремясь национальными средствами отвести опасность гражданской войны». Канцлер Австрии Б.Крайски 13 декабря сказал: «Я полагаю, что введение военного положения в Польше – это последняя попытка избежать беды». Здесь свой нос сунули США. В январе 1982 г на сессии министров иностранных дел США НАТО протолкнуло резолюцию, осуждающую власти Польши за введение военного положения, а СССР – за «вмешательство». Хотя со стороны СССР никакого вмешательства и не было. Тогда же Рейган, видимо, взбешенный неудачным началом своего «крестового похода» против коммунизма, ввёл экономические санкции против и без того истощённой Польши. Ясно, что и против Советского Союза.
Запад пытался кричать о жестоких и незаконных репрессиях, о введении военной диктатуры, об арестах каких-то 40 тыс. людей, однако, ничего подобного в действительности не было. Были интернированы 5 тыс. человек. В первый же месяц более 1000 из них были отпущены домой. В этот же месяц к судебной ответственности было привлечено 347 человек. В следующем месяце обвинительные приговоры были вынесены 40 лицам. И это называется репрессиями? Это военная диктатура? Осуждён не был даже «звезда» – Валенса. Что касается погибших, то в первые дни введения военного положения погибло 7 человек (это когда печать Англии вопила о двух сотнях). Как бывает в запущенном, а потом взбаламученном озере, на поверхность всегда всплывает какая-нибудь гниль. Так произошло и в этой ситуации. Через пару дней после переворота польский посол в Японии Рураж попросил политического убежища в США и заявил, что Советская армия, переодетая в польские мундиры, заранее проникла в страну, чтобы участвовать в репрессивных акциях. Каких-либо данных, подтверждающих это, представлено не было.
Прыжок в никуда
Так за что же боролся тот карточный домик под названием „Солидарность”? В самом конце девяностых годов социалистическая Польша погибла. Это уже другая история. Но это было исполнение мечты всех прихвостней Запада в Польше и их капитала. И ту мечту прекрасно иллюстрирует положение нынешней Польши, верхушка которой так восхваляет «Солидарность».
Польша стала покорной капиталистической страной и ассистенткой на цирковой арене Центральной и Восточной Европы. Цирка, называемого «Свобода». С началом приватизации Польша стала экономической колонией Запада. Более 60% промышленных предприятий и более 80% банков оказались под контролем западных капиталистов. Большинство приватизированных предприятий или закрылось, или стало филиалами западных компаний. С приватизацией объём промышленного производства упал до уровня 80-х годов, сельское хозяйство – до уровня 50-х. Верхом абсурда стало то, что начали импортировать уголь из Южной Африки и Украины, тогда как польские шахты закрывали.
В политическом отношении Польша – международный вассал США, влезший в НАТО. Она активно участвовала в войне в Персидском заливе1991 г., в войне против Югославии 1999 г., в Ираке в 2003 г.
Если долг социалистической Польши в её худшие годы составлял более 25 млрд. долларов, то долг Польши нынешней – 120 млрд. долларов.
Правительство не пользуется никаким доверием жителей. По данным проведенных опросов 82% поляков считают, что политиков не заботит судьба простых людей, 80% – что политики беспокоятся только о своих, а не государственных интересах, 76% – что политики бессовестны и так далее. Не осталось социальных выплат за отпуска, санатории, детские сады и лагеря. Нет льгот на лекарства, Зарплаты запаздывают, пенсии уменьшаются, налоги растут.
Резко увеличился разрыв между богачами и бедняками. Соотношение наименьших и наибольших доходов – 1:300, в то время как в социалистической Польше оно было 1:6.
Мало того, исполнение мечты «объединения профсоюзов» «Солидарности» привело к краху профсоюзов Польши. Сейчас профсоюзы насчитывают только 10 тыс. рабочих. Списки членов профсоюза скрываются, иначе работодатели этих работников выгонят с работы. Профсоюзным деятелям присылают письма с угрозами. Забастовки организовать невозможно. Однажды, в 2003 г., рабочих заставили работать три недели подряд без выходных и дополнительной оплаты. «Демократия» господствует.
