О работе приставов в последние годы было немало публикаций, радио- и телепередач. Это не удивительно, учитывая, что каждый год приставы заводят сотни тысяч дел по взысканию задолженностей. Бывало, что это число переваливало и за полмиллиона. Увы, с углублением экономического кризиса, стремительно растущей безработицей, увеличением коммунальных платежей легко предсказать, что количество возбуждаемых приставами дел будет только расти.
Для нашей крохотной Литвы это действительно очень много, поэтому в стране немало людей, которым небезразлична реформа института приставов, также как систем здравоохранения, образования и др.
Отпущение грехов… по поручительству
Мнение жителей Литвы о нынешней работе приставов лучше всего выражает статья Руты Скатикайте в газете «Lietuvos žinios» – «Antstolių klaną drebina skandalai» («Клан приставов сотрясают скандалы»). Приведу лишь три предложения из этой публикации: «Наиболее влиятельные приставы, занявшие самые важные посты в Палате приставов, один за другим компрометируют этот институт. Исполнявшая обязанности председателя Комиссии по экспертизе и разработке проектов правовых актов Аушра Ляпяшкайте вместе с Витянисом Стунгурисом и Гинтарасом Маткявичюсом работала в одном из департаментов Министерства юстиции, где они вместе разрабатывали проекты Закона о приставах и сопровождающих его документов. После вступления закона в силу А.Ляпяшкайте вместе с этими коллегами учредила контору приставов, а когда прокуратура в отношении Г.Маткявичюса и В.Стунгуриса завела уголовные дела за злоупотребление служебным положением, она тоже перестала работать приставом».
Я мог бы добавить, что Гинтарас Маткявичюс до недавнего времени был председателем президиума Палаты приставов Литвы, а Витянис Стунгурис – председателем Суда чести этой Палаты, осуществляющей функции самоуправления приставов и контролирующей их деятельность. После рассмотрения дисциплинарных дел, которые возбуждаются по указанию министра юстиции или президиума Палаты приставов в связи со злоупотреблением приставами своими служебными обязанностями, Суд чести может либо прекратить их, либо ограничиться только обсуждением, либо предложить министру юстиции подвергнуть виновных дисциплинарному наказанию.
«Принципиальность» президиума Палаты приставов и ее Суда чести хорошо иллюстрируют несколько дел. В статье Р.Скатикайте рассказывается, как 7 августа 2008 года тракайский пристав Мария Лякстутене, будучи в нетрезвом состоянии, явилась виновницей автоаварии. Тогда в ее крови полиция обнаружила 2,15 промилле алкоголя. Но М.Лякстутене – не рядовой автолюбитель, а член президиума Палаты, поэтому Суд чести предложил назначить за её проступок всего лишь выговор.
Еще красноречивее история с В.Стунгурисом. Усердно взыскивая деньги с должников он почему-то в течении трех лет переводил их не на банковские счета кредиторов, а на свои собственные, и таким образом только на процентах по срочным вкладам «заработал» около 235 тысяч литов. Вильнюсский 3-й районный суд недавно доказал вину Стунгуриса, и ему самому пришлось публично в ней сознаться. Но вряд ли сильно раскаяться, ведь благодаря поручительству коллеги, нынешнего председателя президиума Палаты приставов Инги Каралене, ему практически удалось выйти сухим из воды – Стунгуриса лишь на два года отстранили от работы пристава и конфисковали 200 тысяч литов незаконно полученной прибыли.
Правда, чуть ранее за аналогичный проступок Верховный суд все же исключил из рядов приставов бывшего председателя президиума Палаты приставов и чиновника минюста Гинтараса Маткявичюса. Но это почти не меняет картины в целом: допуская изрядные поблажки для «своих», беря нашкодивших под профессиональное поручительство, Палата приставов даёт понять всем нам: именно так органы её самоуправления представляют себе безупречную репутацию, ведь, согласно закону, приставами могут работать только граждане Литовской Республики с безупречной репутацией. Стоит напомнить читателям и о том, что нынешний президент Палаты Инга Каралене до того, как стать частным приставом, трудилась вместе со В.Стунгурисом, Г.Маткявичюсом и А.Ляпяшкайте в том же департаменте Минюста.
Законы стряпались под себя
Сегодня совершенно очевидно: в среде приставов воцарилась атмосфера безнаказанности, в основе которой – регламентирующие их деятельность правовые акты. И авторами этих правовых норм были бывшие работники Минюста, ныне ставшие приставами.
Так что случилось? Почему жители Литвы, согласно социологическим опросам, однозначно негативно оценивают реформу института приставов, несмотря на всю декларируемую Палатой приставов эффективность их деятельности? Автор этой статьи много лет работал в Министерстве юстиции начальником управления, главным судебным приставом, а до недавнего времени сам был участником системы частных приставов. Поэтому весь ход реформы и методы, с помощью которых она осуществлялась, известны ему изнутри. Думаю, небезынтересно будет узнать об этом и читателям «Обзора». Но начать придется несколько издалека.
При проведении любой реформы необходимо обосновать её цели, доказать, что вновь созданный организм станет работать эффективнее предыдущего. Но меняя что-либо в общегосударственном устройстве, следует помнить: наибольшей ценностью для каждой страны является человек. К сожалению, в Литве на протяжении нескольких последних лет не только не уменьшается, но и появляется всё больше людей, стоящих перед труднейшим выбором: платить за различные коммунальные услуги и голодать или наоборот – питаться, покупать лекарства, заботиться о своём здоровье, постепенно погружаясь в «долговую яму» постоянно растущих коммунальных платежей. А ведь социальные реформы, по идее, не должны ухудшать и без того не блестящие условия жизни большинства наших людей, не должны служить интересам заинтересованных лиц, какими бы громкими этикетками они ни прикрывались. Так случилось и судебными приставами.
То, что институциональная реформа их деятельности давно назрела, было очевидно. И она началась в 2000 году принятием Закона о судебных приставах. Было намечено повышать их квалификацию, требования к уровню образования, отделить конторы судебных приставов от судов, сделав их самостоятельными юридическими лицами. Закон установил принципы самоуправления судебных приставов, что, без сомнения, должно было значительно улучшить их работу. Изменения в различных правовых актах должны были усовершенствовать работу судебных приставов, сделать её более эффективной.
В 2000 году из государственного бюджета на содержание контор судебных приставов было выделено 8,6 млн. литов. Это отнюдь не было значительной суммой (особенно если вспомнить, что за одну только новогоднюю ночь мы способны выстрелить в воздух миллионами), зато конторы судебных приставов в том же году в пользу государства и Фонда социального обеспечения взыскали в 6 раз больше – около 50 млн. литов. В 1995 году конторам судебных исполнителей было передано к исполнению 124,8 тыс. исполнительных документов,а в 2000-м – около 440 тыс., т.е. в 3,5 раза больше.
Численность судебных приставов поначалу оставалась прежней, их заработная плата слегка превышала 1000 литов. В ходе дальнейшей реформы предполагалось рассмотреть вопрос и об увеличении общего числа приставов, и повышения их заработной платы. Предусматривалось также реализовать важное положение о том, что работу судебного пристава по взысканию средств в пользу частного лица должно оплачивать не государство, а сам участник гражданского процесса – юридическое или физическое лицо. Это позволило бы постепенно сократить государственное финансирование контор судебных приставов.
Однако такой последовательный путь ни в коей мере не удовлетворял организаторов реформы, мечтающих об институте частных приставов как о возможности самим зарабатывать шестизначные суммы. И чтобы доказать преимущество, был выброшен главный козырь: если приставы станут частными, они не попросят у государства ни лита. Правда, о том, у кого они будут просить и сколько, дипломатично умалчивалось… Кроме того провозглашалось, что частные приставы, дескать, будут работать эффективнее. И лишь много позже, в 2003-м году, стало очевидно – благополучие частных приставов создают… пенсионеры, не могущие оплатить все платежи, а также большая часть населения страны, чья заработная плата – минимальна, да всё те же средства из госбюджета.
Пристав: частный или государственный?
В 2000 году заместитель директора Департамента правовых институтов Министерства юстиции В.Стунгурис, непосредственно отвечавший за работу судебных исполнителей, а также его коллеги – будущие частные приставы, всюду старались доказать, что спасение правовой системы именно в частных приставах. Со всех трибун они утверждали, что государственный институт судебных исполнителей устарел, и в большинстве стран мира функции исполнения судебных решений и других исполнительных документов давно переданы частным приставам. Утверждалось, будто реформирования института судебных исполнителей путём передачи этих функций частникам требует законодательство Европейского союза, и если мы хотим «вскочить в европейский поезд», необходимо срочно разработать законодательную базу для этой реформы. Лукавость этих утверждений тогда никто не опроверг. А зря.
В дипломной (на степень магистра) работе автора настоящей статьи, защищённой в 2001 году и, кстати, удостоенной оценки «отлично», рассматривались предпосылки и возможные последствия реформы института судебных приставов. Когда я писал эту работу, то изучал опыт многих стран и выяснил, что многие специалисты по гражданскому праву отмечают: процесс принудительного исполнения – это исключительно государственное дело, осуществляемое судебными органами и государственными служащими – судебными исполнителями. Потому и сегодня частных судебных приставов нет в США, Австрии, Германии, Англии, Италии, Испании, России, Украине и т.д. А таинственных указаний Европейского Союза почему-то не выполняют сами старожилы ЕС.
Поэтому совершенно очевидно: наши организаторы реформы, размахивая флагом защиты государственных интересов, на самом деле пеклись лишь о своих личных интересах. В 2002 году, когда численность безработных в стране увеличилась до 13,2% и резко возросло число неплатежеспособных жителей, как раз и были приняты основные документы по узаконению статуса частных приставов – Гражданско-процессуальный кодекс, Закон о приставах, а также самый важный документ по обеспечению благосостояния частных приставов за счет обедневшего населения – Инструкция по исполнению решений, спрятанная за девятью запорами. Знали о ней тогда лишь сами сотрудники минюста – будущие частные приставы. Эта инструкция была утверждена министром и вступила в силу 10 января 2003 года.
Однако первые десять дней новоиспеченные частные приставы работали без основного документа, регулирующего их деятельность. И этого оказалось достаточно, чтобы большинство сотрудников Департамента правовых институтов Министерства юстиции, ставшие в ту «магическую» новогоднюю ночь частными приставами, успели позаботиться о собственном будущем процветании.
Только они, таинственно создававшие основной документ своего будущего благополучия, знали его содержание. В служебной инструкции, идущей вразрез с нормами многих правовых актов, предусматривающих, что все платежи населению устанавливаются законом, в ней были узаконены огромные сборы за работу частных приставов. Инструкция, например, давала возможность частному приставу при взыскании с должника двадцати литов штрафа за безбилетный проезд в общественном транспорте положить в свой карман… ещё несколько сотен литов.
Огромная волна недовольства граждан поднялась сразу, в новую инструкцию не раз вносились изменения, что, в свою очередь, вызвало уже недовольство частных приставов. Следует отметить, что спустя всего лишь месяц после опубликования инструкции, она была заменена, а рабочая группа по её усовершенствованию была создана через десять дней после опубликования. Выходит, она явно создавалась на скорою руку, по принципу «авось, пронесёт»?
Однако, несмотря на многократные изменения, и более «мягкая» Инструкция все еще позволяет приставу, взыскивающему с забывчивого жителя долг по неуплате государству 1,50 литов почтовых судебных издержек, взыскать с него в свою пользу… в 40 раз большую сумму.
Поэтому резонно возникает вопрос, чем руководствовались, какие расчёты принимались во внимание при разработке законодательных актов, определяющих сборы с населения, если они меняются каждое полугодие? Главный административный суд Литвы уже признал, что служебная инструкция приставов идёт вразрез с законодательством страны, однако «воз и поныне там».
Шведрис Випартас,
бывший пристав
2009-03-19
