Жильвинас Буткус
Истоки кризиса
Разгул лихорадочной организации переворотов не ограничился странами третьего мира. Запад стучался и в двери Восточной Европы. Однако здесь, в отличие от происходившего в Латинской Америке и Африке, всё было гораздо сложнее. Крепкие социалистические страны не были лёгкой добычей для США. Здесь мало было простого убийства политического лидера, как в Конго. Невозможно было из армейских генералов создать ударную силу контрреволюции, как это делалось в Латинской Америке. Запад с его главным лидером – США вынужден был разработать более сложный сценарий, приходилось маневрировать. Например, события 1956 г. в Венгрии показали, что прямая попытка вооружённого свержения социалистического строя окажется бесплодной. Запад, постоянно вмешиваясь в жизнь Восточной Европы, транслировал свой «Голос Америки» и прочие «голоса», пытался найти ключик к замочку, который откроет дверь к разрушению социализма в какой-нибудь стране. И вот выяснилось, что самый разболтанный замочек – у Польши. Западу удалось сунуть сюда свой нос, и в 1980-1981 г. он почти достиг того, чего хотел.
Для полного представления о том, что и почему тогда творилось в Польше, почему удалось набрать такую силу рупору Запада – знаменитой «Солидарности», надо заглянуть в более глубокое прошлое. Подготовка к операции в Польше проводилась отнюдь не пару лет, как, например, в Чили, где за два года был подготовлен переворот, опиравшийся на генералов, выходцев из капиталистических или латифундистских слоёв. Едва не свершившийся переворот в Польше имел значительно более глубокие истоки.
Прежде всего, те события в Польше не являлись каким-то «освобождением» Польши или «борьбой за свободу». Подобный взгляд удобен только Западу, который этим прикрывал свои дела, избегая конкретики. А конкретика была такова. Противостояние Запада и Востока отражало столкновение двух экономических систем. Социализм был антиподом капитализма, который его панически боялся, так как социалистический строй предполагает уничтожение капитала и надевание смирительной рубахи на любые эксплуататорские цели. Если помнить о том, что США управляют не с помощью юридически узаконенной власти, а с помощью крупных компаний, которые определяют политический курс, становится ясно, почему с самого начала возникло противостояние этих систем. Капиталисты понимали, что как только порог их страны переступит социализм, они лишатся своего предпринимательства, своих миллионов и миллиардов. Поэтому Запад во главе с США постоянно атаковал социализм, выискивали способы, как к нему подойти и дискредитировать, высмеять, ободрать, уничтожить. Такова правда в действительности. Всё прочее – смешение цветов и самообман.
С подходом, опирающимся только на факты, а не на абстрактные лозунги, можно перейти к истокам кризиса в Польше в 1980-1981 г. Основную роль здесь играли два фактора. Это ошибки властей социалистической Польши, которые они совершали на протяжении целого десятилетия, плюс вмешательство Запада в её дела. Со временем эти факторы переплелись в большой клубок, который и стал детонатором кризиса.
Внутренний фактор
Вначале следует рассмотреть первый фактор. Все, кто говорит, будто социалистический строй был нежизнеспособным, либо близоруки, либо прикидываются таковыми. Они несколькими словами пытаются перечеркнуть всё, чего достигла социалистическая Польша, которая стала крупным индустриальным государством с довольно неплохим уровнем жизни. Те, которые похитрее, говорят, что достижения были, но в конечном итоге тот строй забуксовал и скатился до кризиса. А вот тут надо притормозить. Польшу следует винить не в том, что она была чересчур социалистической, а как раз в том, что социализма там было меньше всего.
Итак, о достижениях социалистической Польши. В довоенной Польше около 60 % населения проживало в деревне. Это была слаборазвитая аграрная страна, практически остававшаяся на уровне 1913 года. Вдобавок, там царило неравенство. Около 4 млн. крестьян были безземельными. В то же время помещичьему слою, который, по сравнению с остальной частью населения страны, никогда не бывает многочисленным, принадлежало 44% земель страны. Около 25% жителей были неграмотны. Безработица постоянно держала в своих объятиях не менее миллиона человек. Ещё хуже положение было в послевоенной Польше. Три четверти предприятий разрушено, пятая часть населения истреблена. Война превратила страну в развалины. И вот на таких руинах было начато строительство социализма. Установив равенство, когда крупная промышленность стала собственностью государства, а не горстки толстосумов, передав помещичьи земли крестьянам, Польша начала динамично развиваться. Если капиталистическая Польша с полуфеодальной деревней за несколько десятилетий своего существования не смогла перешагнуть уровень 1913-го года, то социалистическая Польша, полностью разрушенная войной, уже к началу 50-х достигла довоенного уровня производства. Далее ситуация только улучшалась. С 1950 по 1970 г. объем промышленного производства увеличился в семь раз. Национальный доход – почти в четыре. (Сравним: за тот же самый период объём промышленного производства Франции увеличился только в три раза, национальный доход – в 2,7 раза). Одновременно ликвидирована неграмотность. Страна стала индустриальной. А кто-то ещё говорит, что социализм нежизнеспособен.
Апогея своего развития Польша достигла в восьмидесятые годы, которые и стали началом нападок на неё. Попросту говоря, верховная власть Польши, то ли ослеплённая своими успехами, то ли из-за некомпетентности, стала предпринимать непродуманные шаги, меньше внимания уделять незавершённым делам, отходить от уже тогда известных закономерностей социалистического развития, что в конечном итоге привело к ослаблению иммунитета страны от паразитического Запада и открыло путь кризису.
Корни этой проблемы лежат в планах социалистических стран того времени по переходу от экстенсивной экономики к интенсивной. В то время социалистические страны сотрудничали с капиталистическими в области экономики, а в восьмидесятые годы капиталистический мир сотрясали экономические спады. Это не могло не отразиться хоть каким-то образом на состоянии социалистических стран, но особенно это проявилось в Польше из-за ошибок руководства. В начале 70-х её партийное руководство приняло ошибочную «стратегию ускоренного развития». Вместо того чтобы искать средства дальнейшего ускоренного развития внутри страны и больше сотрудничать с другими социалистическими странами, был избран путь расширения сотрудничества с капиталистическим миром. Внимание было направлено на массовые закупки западной техники и технологий. Импорт из социалистических стран в первой половине 70-х годов снизился с 68% до 46%. Польша стала отдаляться от них и всё больше сближаться с капиталистическим миром, вследствие чего становилась и всё более зависимой от него.
Руководство, полагая, что кредиты на покупку западных технологий, использование их у себя для производства новых товаров, при экспорте этих товаров в капиталистические страны скоро окупятся, не усмотрело второй стороны медали. Во-первых, это упомянутая уже зависимость от экономического состояния Запада. Стоило капиталистическому миру испытать спад, это же сразу ощущалось в Польше. Во-вторых, Польша не просчитала, насколько могут быть опасными безграничные закупки в кредит и как легко с ними можно свалиться в огромную долговую яму. Чрезмерность закупок привела к тому, что, например, в 1975 г. польский экспорт на Запад покрывал только 52 % от импорта. Для уплаты долгов и процентов по ним она вынуждена была брать всё новые кредиты и оказалась в заколдованном круге. В-третьих, нельзя забывать, какие были, есть и будут правящие слои капиталистических стран. Всегда эгоистичные, они ищут выгоду лишь для себя и любую ситуацию стараются повернуть в выгодном лишь им направлении. А швартовка Польши к капиталистическому лагерю дала Западу возможность «вертеть» ею и политически, и экономически.
Одновременно такой курс породил нездоровые настроения в обществе. Настроения партийного руководства, которое полагало, что совершит резкий скачок и очень быстро предоставит блага польскому обществу, отразились и на мышлении населения. Тем более что это было широко разрекламировано. Люди стали думать, что всё могут решить несколько взмахов волшебной палочки. «Жонглирование нереальными обещаниями и «пропаганда успеха» пробудили такие широкие материальные запросы, каких невозможно было удовлетворить за короткое время», – писал позже секретарь ЦК Польской Объединённой рабочей партии (ПОРП) М.Ожеховский. Когда курс партийного руководства начал давать отрицательные результаты, в сознании людей уже утвердился миф о лёгком пути к благополучию, они стали всё больше требовать от государства того, чего оно, начав сползать в кризис, уже сделать не могло. Это порождало недовольство. Короче говоря, Польша со временем оказалась в жерновах собственноручно построенной мельницы.
Ошибка была допущена и в аграрной сфере, которой тоже коснулась политика швартовки к капиталистическим странам. Вместо того чтобы интенсифицировать сельское хозяйство (а оно было в известное мере запущено ещё в 1956 г., когда распались кооперативы, вследствие чего сельское хозяйство практически не развивалось, и выявилась диспропорция между динамично развивающейся индустрией и почти топчущимся на месте сельским хозяйством), расширять кооперативы и торговлю с другими социалистическими странами, было решено увеличить западный импорт кормов для животноводства. С 1971 по 1976 г. такой импорт вырос в 2,4 раза. Благодаря этому за пять лет потребление мяса возросло на 30%, однако страна сильно задолжала западным и особенно американским банкам. Вместе с тем, вследствие такого курса в социалистической стране стали проявляться симптомы капитализма. Сельскохозяйственное производство Польши после распада кооперативов опиралось, в основном, на индивидуальные хозяйства, которые вырабатывали большую часть общей сельскохозяйственной продукции. Словно совсем забыли о развитии социалистического сектора в этой сфере, вследствие чего стало формироваться нечто, похожее на свойственное капиталистическому миру неравенство. Стали появляться богатые, особые крестьяне. Самых богатых крестьян, которые составляли меньшинство, государство поддерживало, субсидировало крупными кредитами. А ведь фактически это было возрождением кулачества, несовместимого, по идее, с социалистическим строем. Это было уже политической ошибкой, поскольку такие крестьяне стали опорой не руководства социалистической Польши, которое их поддерживало, а, приобретя оттенок мелких сельскохозяйственных капиталистов, в решающий момент стали одной из опор для подрывных операций США.
К концу десятилетия Польша становилась всё более зависимой от Запада, всё больше увязала в долгах. В 1978-1979 гг. страна импортировала уже более 7 млн. тонн кормового зерна (около 40 % от объёма собственного урожая). А своё хозяйство тем временем мало-помалу запускалось. Производство зерна уменьшилось с 21,4 млн. тонн до 19,7 млн. тонн. Одновременно стало снижаться и потребление мяса – начальный 30%-ный скачок вскоре оказался ложным. Катастрофически росла задолженность капиталистическим странам, она выросла до 21,5 млрд. долларов. Не получив ожидаемых результатов и не имея возможности возвратить долги, Польша просила всё больше кредитов.
Стало явственно ощущаться, что взятый курс – неверный. Некоторые члены ПОРП стали выражать беспокойство, критиковать курс и предлагать способы поворота ситуации в другом направлении. Но все эти предложения не нашли отклика у верхушки партии. Верхушка, напротив, всюду только и трезвонила, будто в Польше начинается этап зрелого социализма. Позже, в июле 1981 г., когда кризис уже был в разгаре, на состоявшемся Чрезвычайном IX съезде ПОРП было заявлено: «Прежде всего, речь идёт о недостаточном развитии внутрипартийной и общей демократии, о явлениях бюрократического централизма в партии, государстве и экономике». То, что партия начала отмирать, застаиваться и слабеть, объяснялось тем, что с 1976 г. были снижены требования при вступлении в неё, и туда хлынули карьеристы и посредственности. Всего до 1980 г. она выросла на один миллион человек. В партии стали процветать формализм, бюрократизм и помпезность. Влияние истинных коммунистов в ней уменьшалось. В то же время появившиеся привилегии стали создавать отрицательное мнение о партии. Наплыв карьеристов в неё объясняет и то, почему во время кризиса 1980-1981 г. половина вступивших в партию с 1975 г. вышла из неё. Именно этот момент вместе с упомянутыми нездоровыми настроениями в обществе ослабил партию и отдалил от общественности.
Весь этот комплекс внутренних проблем и был тем внутренним фактором кризиса. Одним из истоков польского кризиса был не социализм как таковой, а его неправильное исполнение. А освобождаться Польше было не от кого, разве что от самой себя.
«Наведение мостов»
Вторым фактором было вмешательство Запада во главе с США, которое возрастало параллельно с последствиями ошибок партийного руководства. США умело пользовались ошибками польских властей для подготовки переворота.
Как уже упоминалось, Запад, начав подрывную деятельность против социалистических стран после Второй мировой войны, со временем убедился, что вариант вооружённого свержения власти не эффективен. Приходилось искать новые пути. Так что и побочные истоки кризиса 1980-1981 г. в Польше имели свою некраткую историю.
В 1964 г. США объявили политику «наведения мостов». Смысл её, говоря словами государственных чиновников США, был «мирными средствами стимулировать эволюцию коммунистического мира в открытые общества». Говоря конкретно – в капитализм со всеми его «замечательными» традициями – социальным неравенством, эксплуатацией людей и т.п. Тогда на арене и появился Збигнев Бжезинский, который позже прославился, и сейчас известен как ярый антикоммунист и русофоб, целиком и полностью отдающий себя делу осуществления американских замыслов. Эта фигура сыграет большую роль в порождении кризиса 1980-1981 гг. в Польше. Итак, ещё в семидесятые годы, став советником президента США Линдона Джонсона по делам Восточной Европы, Бжезинский выдвинул теорию о том, какими конкретными этапами должна осуществляться та «эволюция в открытые общества»: дискредитация в идеологическом отношении, дестабилизация политической системы и существенные изменения экономического строя. Для этого будут использованы все традиции ЦРУ – лживая или опирающаяся на извращённые факты пропаганда, подрывные акции.
Всё это было решено осуществить в Польше. В 1967 г. Бжезинский писал: «США, не дожидаясь краха коммунистического господства, решили в будущем поощрять постепенные изменения в социалистических странах… С этой целью наибольшие усилия прилагаются в Польше». Польша была выбрана не случайно, там были условия для воздействия на население. Во-первых, это уже упомянутые ошибки в аграрной сфере, где преобладал не социалистический сектор, а личные хозяйства, что привело к отставанию сельского хозяйства от шагающей семимильными шагами индустрии. Это дало повод допустить, что крестьян можно будет склонить на свою сторону (и эти настроения среди стратегов США, разумеется, особенно усилились, когда в Польше стала появляться фактическая прослойка кулаков). Также была надежда привлечь те слои горожан, среди которых распространено мелкое предпринимательство. Другой фактор – это влияние церкви, которое в Польше, в отличие от других социалистических стран, было особенно сильно. Религия в обществе, если она доминирует, – явление довольно-таки негативное, так как не требует мыслительной работы. Достаточно слепой веры в Бога и его наместников на Земле. В подобных ситуациях появляются субъекты, готовые пользоваться верой, позволяющей „наместникам” манипулировать людским сознанием, для достижения своих целей – направления общественного мнения в нужное им русло. На это и надеялись стратеги США. И последний фактор – влияние эмиграции на некоторые слои общества. А польские эмигранты, в основном, обосновались в Соединённых Штатах. Весь этот комплекс позволил стратегам США думать, что в Польше, манипулируя сознанием людей, удастся «протолкнуть» переворот.
Была задействована пропаганда. Западные радиостанции уверяли, что в Польше нет демократии, в польском искусстве царит застой, плакались по поводу того, что Польша «вынуждена топтаться на задворках мирового искусства» (хотя в то время о культуре в социалистических странах заботились гораздо больше, чем сейчас, когда стали «свободными», только теперь Запад почему-то не хнычет по этому поводу). Как, например, и в случае Чехословакии («Пражская весна» 1968-го года). Запад вдруг начал проявлять огромную заботу о благе Польши, советовать, что для неё лучше. Телевидение и издания выдвинули основной лозунг – «улучшенный социализм» (нечто похожее на «социализм с человеческим лицом» Дубчека, приведший в конечном итоге к интервенции западного капитала в Чехословакии), «самоуправляемая экономика», «свободное предпринимательство». Это был троянский конь. Параллельно начали создание организаций, призванных стать инструментом США для демонтажа социалистического строя в Польше. В конце 60-х начался поиск лидеров для тех организаций. Западная разведка сразу обратила внимание на Я.Куроня и К.Модзелевского. Оба они в сталинскую пору отличались как догматики, но как только почуяли, откуда дует ветер, быстро сменили свои шкуры. Куронь проявил себя в событиях 1956 года, когда в Польше чуть не началась такая же резня, как в Венгрии. Он тогда сформировал «Союз молодых бунтарей». Позже пытался из 12-15-летних подростков создать личную гвардию, с помощью которой надеялся достичь своих целей. Идя плечом к плечу с Модзелевским, в марте 1968 г., когда в Чехословакии уже началась „Пражская весна”, он попытался организовать в Польше переворот, так называемый «мартовский путч», который не удался. К ним присоединились и другие деятели, которые позже объявятся как вожди «Солидарности». Например, Геремек. В прошлом – работник партийного комитета Академии Наук, он также выделялся как истинный догматик, любую возможность дискуссии, вспоминают сотрудники, он подавлял «железной рукой». Как и те двое, в 1956 г. Геремек перебежал на сторону ультраправых, унюхав откуда подул ветерок и сообразив, что с социализмом покончено. Позже завязал контакты с журналом «Культура», рупором правых польских эмигрантов – помещичьих отпрысков, бывших фашистских прихвостней и т.п. Участвовал в «мартовском путче». Короче говоря, гнёздышко уже нашлось, и стратеги США решили занять его.
Началось распределение ролей. Куронь – горлопан и большой себялюбец с непомерными амбициями, как его охарактеризовали работавшие с ним люди, должен был стать лидером первого плана в организации. Политически более подкованный Модзелевски – её «серьёзным» лидером. Радио „Свободная Европа”, финансируемое и координируемое ЦРУ, направило свою пропаганду в нужное русло. Вместе с ним – «Голос Америки» и «Немецкая волна». Своё место нашёл и журнал «Культура». Его «культурная» деятельность сводилась к тому, что он стал каналом для обмена секретной информацией и теориями между польскими эмигрантами и антисоциалистическими элементами в Польше. Кроме того, он стал инструктором для участников переворота, – описывал различные способы конспирации, методы взаимодействия с массами и т.п. Он также играл роль идеолога прозападной части интеллигенции, – усиливал прозападные настроения, подводил под них базу. Долгое время в Польшу этот журнал перевозили в дипломатическом багаже, как уже не раз в истории выяснялось, что западные дипломаты были сотрудниками спецслужб.
В декабре 1970 г. в Гданьске начались забастовки портовых рабочих из-за ошибок партийного руководства в социально-политической сфере. Забастовки тем и ограничились, не перешли в потасовки, на что, вероятно, рассчитывали забугорные тактики и стратеги. Но Западу эти забастовки сослужили службу тем, что они нашли марионетку, которую смогут пристроить в качестве лидера рабочих. Чтобы построить такого троянского коня, которым бы заинтересовались поляки, Западу был необходима «пролетарская подоплёка» предстоящих действий. Т.е., что всё происходит, якобы, к пользе рабочих и в их интересах (а поначалу даже – в интересах социализма). На польских рабочих Запад смотрел, как на армию будущего переворота, и старался обвести их вокруг пальца. Поэтому для предстоящих протестов нужен был лидер из их собственных рядов. Его-то западные стратеги и отыскали во время событий в Гданьске. Это был молодой электрик Лех Валенса, который позже стал прототипом нынешних Ющенко и Саакашвили. В то время он был членом стачечного комитета Гданьска. Для Запада он был всё равно что привлекательный парнишка для кинорежиссёра, который сразу проникся к нему симпатией и пригласил сыграть в его фильме. Им нравился его острый язычок, – значит, с трибуны он сможет хорошенько покричать; стремление выделиться, – сумеет держаться в центре внимания, сребролюбие – за кругленькую сумму можно держать его на поводке; внешне богобоязненный, – это придаст ему ореол добропорядочности. Как известно, в период 1971-1980 гг. Валенса лишь несколько месяцев проработал электромехаником. Все те годы его содержала католическая церковь и опекуны с Запада, начавшие готовить его на роль звезды.
Одновременно события в Гданьске, когда забастовки не переросли в серьёзные волнения, показали, что для свержения существующей власти недостаточно единичных проявлений недовольства. Чтобы расширить недовольство и деморализовать массы, были нужны общественно значимые трудности – развал экономики, резкое снижение уровня жизни людей. Но в то время Запад ещё не имел доступа к экономике Польши. Если США могли в течение нескольких лет разрушить, например, экономику Чили, чьи вожжи они уже держали в своих руках, то в случае Польши Соединённым Штатам ещё предстояло найти доступ к тем вожжам. И путь к ним открыли уже упомянутые ошибки партийного руководства Польши. Оказавшись в заколдованном круге кредитов, она со временем попала в зависимость от Запада и его решений о новых кредитах. Как писал американский журнал «Форчун», западные банки стали «финансовым полицейским» Польши.
Тем временем разрасталась пропагандистская волна. К ней подключились уже не только нелегальные журналы и всякие «голоса», но и кино, и телевидение. Кто интересовался американской пропагандой, тот знает, что Голливуд уже давно играет роль крупного пропагандиста. Так что ещё в восьмидесятые годы было решено подключить его и к Польше. И вот яркий штрих: в восьмидесятые годы Польша за прокат американского художественного фильма платила концернам смехотворную сумму – около 1000 долларов, в то время как Франция и Канада за тот же самый фильм платили 60 тысяч долларов. При таких условиях фильмы США легко доходили до поляков. Известно, что с помощью тех фильмов польского зрителя ориентировали на Запад, и создавалось впечатление, что в Америке текут молочные реки. Одновременно с их помощью взращивались националистические настроения и отодвигался в сторону трезвый взгляд на общественный строй.
В конце концов «мосты» были наведены – экономические рычаги у США в руках, ядро будущих исполнителей переворота – в Польше, пропагандистская обработка сознания поляков действует Теперь надо было создавать конкретные организации.
Возведение фундамента
Тактики и стратеги США разработали «схему» будущих структур. Будущая «инфраструктура демократии» должна состоять из трёх частей: «свободные политические организации», «свободные профсоюзы» и «свободная печать». Несомненно, вся «демократичность» и «свобода» сводились к пресмыкательству перед Западом и патологической ненависти к социалистическому строю.
В 1974 г. в «Культуре» была опубликована статья «Политическая оппозиция в Польше», посвящённая гнёздышку подпольщиков. Был изложен долговременный план плетения подпольной сети. Рекомендовано создавать «самоуправляемые инициативные группы», выпускать свои нелегальные издания.
В 1976 г. была создана первая такая организация «Независимое соглашение Польши (НСП). Она стала тайным координационным и руководящим центром всех организаций, возникших после неё. НСП поддерживала самые тесные связи с ЦРУ и спецслужбами Западной Европы. Например, одним из её организаторов был доктор философии и член союза писателей Польши З.Найдер. Как «специалист по вопросам культуры» он нередко выезжал на Запад, в том числе в Париж, где базировалась «Культура», и в Мюнхен, где базировалась радиостанция «Свободная Европа». Бывали «приглашения» по «вопросам культуры» и в США. Скорее всего, где-то там он и был завербован. (А в декабре 1981 г., когда партия Запада провалилась, он, очевидно, боясь разоблачения, удрал к ним и стал руководителем польского отдела в филиале ЦРУ –«Свободной Европе»). Вместе с тем, НСП была теневой организацией, которая ни разу так и не всплыла на поверхность, не блеснула на сцене, не покрасовалась в газетных заголовках.
Во второй половине 1976-го года было объявлено о появлении «Комитета обороны рабочих» (КОР) (смешно, но среди учредителей организации не было ни одного рабочего). Вскоре к названию был добавлен ещё «Комитет общественной самообороны» (КОС). Эта организация предназначалась уже для выставления напоказ. Кого же посадили верховодить в эти КОС-КОР? Да тех же Куроня и Модзелевского, которых присмотрели ещё в начале 60-х. Вместе с ними был и Михник, который также участвовал в «мартовском путче» и был знаком с Мартой Петрусевич, поддерживавшей связи с детищем крупной провокационной аферы ЦРУ – «красными бригадами» (за что итальянские органы правосудия и арестовали Петрусевич в 1983 г.). Михник, оказавшись в рядах лидеров КОС-КОР, вскоре «смылся» в Париж, где с «Культурой» и ЦРУ скоординировал общие пропагандистские акции и договорился о технической и финансовой помощи (например, только за первый год своего существования эта организация потратила на различные «акции» кругленькую сумму – более 3 млн. злотых). То, что КОС-КОР имела связи с Западом, не было секретом. Это вызвало даже некоторое недовольство польской церкви, хотя она и не встала на сторону социалистического строя и, более того, поддерживала будущих участников переворота. Один из иерархов церкви, Вышински призывал быть осторожнее с теми, кто «стреляет из-за бастионов Парижа».
Создание КОС-КОР широко пропагандировалось западными средствами массовой информации. Появление этой организации также было разрекламировано и «голосами». Одной из её истинных функций было прикрытие НСП. Если НСП была руководителем и стратегом КОС-КОР, то КОС-КОР занималась реализацией всех стратегических задумок НСП, созданием и объединением различных подпольных групп и группировок. Кроме того, КОС-КОР являлась центром подготовки будущих активистов.
Итак, КОС-КОР была уже организацией, находящейся на виду, хотя по существу оставалась нелегальной. О её деятельности – взращивании прослойки диссидентов – знали многие. Если в другой стране антигосударственная организация быстро попала бы в руки правоохранительных органов, и США, как основной «создатель» той организации, особо не кричали бы, разве что впустую, то в польском случае США уже могли «крышевать» те организации. С развитием её инфраструктуры любой мало-мальски резкий шаг польских правоохранительных органов мог спровоцировать шантаж США – если вы нарушаете «права человека», мы вам не будем предоставлять кредиты. Именно манипуляциями «правами человека» и был отмечен открывшийся путь США к вожжам польской экономики. США были очень довольны сложившейся ситуацией. В 1976 г. известный политолог США Р.Ремингтон писал: «С точки зрения очевидных проявлений либерализации, как она понимается на Западе, можно говорить, что Польша сейчас не является проблемой, так как в ней всё происходит так хорошо, как этого только можно желать». Вот только в таких случаях Запад и бывает доволен всем, – и «демократизацией», и «либерализацией», и «соблюдением прав человека», когда всё это служит именно его интересам и открывает путь к достижению его эгоистических целей. Любое сопротивление вмешательству США сразу же трактуется как «авторитаризм», «диктатура», «нарушение прав человека» и т.п. Польские коммунисты позже говорили: «Деятельность антисоциалистической оппозиции была хорошо известна бывшему политическому руководству страны, однако оно старалось показать себя Западу либеральным, достойным доверия тех, которые дали Польше финансовые займы». Вместе с тем не один деятель из партийного руководства полагал, что пока нет необходимости ссориться с Западом из-за оппозиции, так как, по их мнению, ту оппозицию в любой момент можно «посадить под колпак» за несколько часов. Тогда, наверное, это ещё было возможно, но в конце концов такая вольница привела к засилью оппозиции.
Итак, пока партийное руководство расслабившись смотрело на всё сквозь пальцы, КОС-КОР разрабатывал свои дальнейшие планы. Первый сектор «демократической инфраструктуры» стратегов США – «свободная политическая организация» – был подготовлен, это – сама КОС-КОР. Теперь нужен был второй сектор – «свободные профсоюзы». Но для этого был необходим и третий сектор – «свободная печать», чтобы пропагандировать те «профсоюзы» и втягивать в них рабочих. Рабочие КОС-КОР были нужны, как армия генералам. Вот и начала появляться «свободная печать». Не считая «голосов», кричавших через радиоприемники в Польшу, в самой Польше в 1977 г. появился подпольный журнал «Роботник». После этого, как грибы после дождя, стали вырастать «профсоюзы» и иные организации. В 1978 г. КОС организовал «Комитет свободных профсоюзов», «комиссию свободных профсоюзов побережья» (она в свою очередь стала выпускать нелегальное издание «Роботник выбжежа», редактором которого стал А.Гвязда, известный своими патологически антисоциалистическими взглядами). Также КОС-КОР создал «Комитет солидарности студентов», который разветвился в ряде польских городов, и нелегальную типографию «Нова», начавшую издавать разные книги. Техникой и деньгами её обеспечил Запад по своим дипломатическим каналам. Кроме того, было создано «Движение в защиту прав человека и гражданина».
Разумеется, всё исполнялось под надзором спецслужб Запада. Лидеры гнезда сторонников переворота имели своих «связных». Например, в 1974 г. из США в Польшу прибыл агент ЦРУ польского происхождения З.Волыньски, который с 1978 г. начал лично встречаться с Куронем.
Вместе с тем всё больше проявлялась зависимость Польши от кредитов США и использование этого фактора Соединёнными Штатами. В декабре 1977 г. состоялись переговоры Картера и польского руководства о кредитах, на которых Картер уже без всяких обиняков заявил, что польско-американские отношения, особенно в экономической сфере, напрямую зависят от «прогресса в области прав человека». Понимай: не сметь трогать создающиеся организации. Переговоры закончились соглашением о том, что власти Польши, хоть и не легализуют КОС-КОР, но и не трогают её. Это была победа США, так как нет никакой разницы, легальная она, или нет, главное, – что имеет возможности действовать. Короче говоря, США на этой стадии показали себя как настоящая «крыша» всё разрастающегося гнезда путчистов в Польше.
Одновременно начались и другие процессы. В 1978 г., на первый взгляд – ни с того, ни с сего, был созван съезд всех организаций польских эмигрантов Америки, на котором объявили, что надо «предоставлять финансовую помощь Польше», «усилить поддержку католической церкви и диссидентов». В те самые годы, как в XIX веке в Техас хлынули американские колонизаторы, в Польшу хлынула громадная волна поляков из Америки – 120 тыс. человек. Несколько десятков тысяч из них осели здесь на длительное время. В те самые годы было удвоено время трансляции на Польшу радио „Свободная Европа”.
Итак, фундамент был возведён. Стратегам США оставалась последняя стадия – подготовить планы конкретного переворота и подготовить кулак для решающего удара.
